Энрико Карузо

Критик Ф. Ламберти предупреждал: “Нередко срываются певцы и с хорошим верхним регистром. Подбадриваемые одобрительными аплодисментами, они позволяют себе расточать безмерную щедрость там, где композитор требует экономии музыкальных красок. Это одна из причин и потери голоса, и упадка искусства пения вообще”. Ему вторит Э. Эшман-Дюмур: “Потеря чувства меры создает на сцене карикатуру. Будьте естественными и правдивыми. Только так вы заставите трепетать сердца”.

“Без экспрессии не было бы больших певцов. Но экспрессия должна быть неподдельной, без паясничества, она - душа артиста”, - пишет Ф. Ж. Фетис.

И наконец, авторитетный критик Энрико делле Седие говорит: “Певец, который заботится только о том, чтобы пропеть ноты, никогда не поймет мыслей композитора и поэта. Он не сможет придать фразе необходимую выразительность, если он не изучил и не вскрыл посредством глубокого анализа ее внутреннего смысла”.

В наши дни было бы иллюзией искать подобных артистов. Мы переживаем все растущий упадок оперного искусства. Артисты разучились даже подражать. Исканий в этой области мало, стремление к настоящему мастерству ослабло. Может быть, и сегодня могли бы быть серьезные артисты. Но быстрый успех и большие заработки превалируют над искусством. Слава и богатство сильнее скромности и стремления учиться.

Несомненно, у великого Карузо будет еще много подражателей. Их поддержит пропаганда нового искусства, заинтересованная в новых именах, которым она даст славу. Может быть, родится новый Вагнер, Верди или Пуччини, когда вернется славная эпоха театра и итальянской песни со своими Сальваторе ди Джакомо, Франческо Паоло Тости, Либеро Бовио, Джованни Капурро, Николой Валентс, Эдоардо Скарфольо, Эрнесто де Куртисом, Марио Коста, Эвемеро Нарделла, Энрико де Лева, Эмануэле Нутиле, Габриэле д’Аннунцио; может быть, тогда появятся новые великие артисты, подобные тем, которыми гордится история итальянского театра. Но будет ли другой Карузо?

Еще и еще раз хочется напомнить всем любителям безответственной рекламы, чтобы, провозглашая имя нового подражателя великого певца, они каждый раз вспоминали бы о нем и воздерживались бы от нелепых сравнений.

Техническая уверенность, вдохновение, глубокое проникновение в образ - таков был стиль Карузо. В течение всей своей творческой жизни он непрерывным трудом утверждал силу и авторитет своей личности, а вместе с тем день ото дня крепло его великое дарование, обезоружившее самую враждебную критику, заставившее ее выражать удивление и восхищение. Но больше всего привлекали в Карузо простота, искренность и порядочность. Артист глубоко чувствовал поэзию, слово, он пел во всю мощь своих эмоций: плакал, молился, мечтал, восставал против несправедливости; голос его звучал то звонко и повелительно, то задумчиво и мечтательно. Вот в чем секрет его необыкновенного успеха, заключавшийся еще и в обладании чувством меры, красоты и искренности. Радость, муки, страсть героев, даже те чувства, которые только подразумевались или были едва намечены композитором, Карузо делал выпуклыми, сверкающими, как драгоценные жемчужины. Все это вызывало чувство удовлетворения, сердечной благодарности, которые не забывались долго после того, как переставал звучать его волшебный голос и пустел театр.

Для нас Карузо - могучее, последнее эхо голосов великих певцов всех времен, плод постоянного, неустанного формирования. Его рождение и взлет произошли в тот период, когда искусство пения и сам оперный театр начали переживать упадок. Карузо выступил борцом за бель канто и итальянскую школу пения. Он соединил в своем искусстве достижения предшествовавших артистов и открыл новые пути для будущего поколения певцов.

Запись голоса Карузо

Голос Карузо запечатлен на грампластинках, которые много раз переписывались и в настоящее время дают лишь бледное представление об искусстве певца. Голос его обладал волшебной силой и проникновенностью, согревал сердца и вызывал их трепет.

К сожалению, в дошедших до нас записях нет и следа подлинного величия. В этом виноваты и техника записи, находившаяся тогда у своих истоков, и постоянные переписывания пластинок. И тем не менее тот, кто внимательно прослушает старую пластинку, сможет насладиться красотами бель канто, услышать “слезу”, которая была характерна для голоса Карузо. Его выразительный голос с особым металлическим отзвуком единодушно считали самым красивым на земле.