Энрико Карузо

И сейчас можно посоветовать прослушать такие записи, как “Гимн Гарибальди”, “Колокола Сан Джусто”, “Прощание в Неаполе”, “Санта Лючия” и другие неаполитанские песни. Удачны записи “О мое солнце” и “Фуникул'u фуникул'a” (особенно второй части песен). И наоборот, оперные арии записаны с техническими дефектами. Только некоторые из них, например арию Канио из “Паяцев” и арию Лионеля из оперы “Марта”, можно слушать с удовольствием. В Америке и поныне ревниво хранят сто лучших пластинок, напетых Карузо, которые прослушиваются раз в году - в годовщину его смерти. И в других странах, в том числе в Италии, 2 августа по радио передают записи голоса Карузо, чтобы почтить память артиста. И каждый раз он как бы бросает вызов времени: звучит по-прежнему высоко и прекрасно, остается человечным и недосягаемым, как мечта. На одних пластинках Карузо записан соло, на других - с Фрэнсис Девис или Луизой Тетрацини, с баритонами Джузеппе де Лука и Титта Руффо.

В настоящее время существуют звукозаписывающие аппараты, обладающие удивительной способностью создавать иллюзию подлинного звучания голоса. “Когда я слушаю Карузо, Джильи или Скипа, - говорит один из поклонников новой техники, - мне кажется, будто я нахожусь в зале - так четко звучит и голос, и оркестр”.

Таким образом, при помощи новой, высокочувствительной аппаратуры можно услышать величайших артистов прошлого без ощутимых дефектов записи. Будем же надеяться, что тщательная, кропотливая работа воссоздаст голоса великих певцов.

Однажды я искал оригинальные пластинки Карузо (у таких пластинок запись только на одной стороне). В старых музыкальных магазинах мне удалось отыскать несколько таких записей. Я сразу же купил их. И, несмотря на большую изношенность от чрезмерного проигрывания, слушал их с большим удовольствием.

Как-то на одной из улиц Пезаро я случайно зашел в музыкальный магазин, больше напоминавший антикварный. За прилавком сидел старик лет восьмидесяти, с белой окладистой бородой и беретом на голове. У него был вид собирателя древностей. Я вошел и спросил какую-нибудь старую пластинку известного оперного певца.

Старик посмотрел на меня с интересом, поднялся и сделал несколько шагов по магазину.

- Кое-что у меня есть, - он знаком предложил подождать и поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, в ветхое, запыленное хранилище. Я слышал, как он что-то передвигал и шарил над моей головой. Прошло несколько минут. Движение наверху не прекращалось. Казалось, что он перекладывает бревна, передвигает стулья или что-то другое, не знаю что именно, но тяжелое. Я устал от ожидания, когда наконец услыхал:

- Нашел!

Мне вспомнилось историческое восклицание Архимеда. Я приблизился к винтовой лестнице, чтобы помочь ему сойти. Старик держал под мышкой маленький запыленный ящичек с пластинками. Он спускался так же медленно, как и поднимался, и без моей помощи подошел к прилавку, стер пыль с ящика, открыл его и вынул несколько больших старых пластинок. Я сразу же узнал по формату то, что искал. Действительно, это были две пластинки Бончи и одна Карузо. Выбрав последнюю - арию Рудольфа “Холодная ручонка…” из “Богемы”, я попросил старика проиграть пластинку и сказал, что обязательно куплю ее, если запись хорошая. При этом я старался, конечно, не проявлять особенной заинтересованности.

На мою просьбу старик ответил лукавой улыбкой. Затем он завел огромный граммофон и сказал:

- Этот граммофон немецкий, у него особая мембрана.

Пластинка закружилась, и голос Карузо, мягкий и всепоглощающий, зазвенел в старом магазине. У дверей лавки останавливались прохожие.

Это была большая находка. Проигрывалась пластинка на совершенном аппарате. Четко слышалось дыхание тенора, его голос взлетал, парил в высоте, в нем ощущались приливы радости и горечи, одиночества и гордости.

А старик покачивал головой в такт музыке, смотрел на быстро вращающийся диск и удовлетворенно улыбался. Когда же все кончилось, он посмотрел мне в глаза, как бы ожидая моей оценки.

- Мне кажется, неплохо, - произнес я.

- Вот именно, - спокойно согласился старик.

- Могу я приобрести ее?

- Что?! - озабоченно воскликнул он.

- Мне хотелось бы купить ее, если цена не слишком высока.

- Оставьте, это…

Ответ его задел меня.

- Послушайте, - сказал я, - здесь действительно музыкальный магазин, или я ошибаюсь?

- В этом магазине продается все, что вы видите, но пластинку Карузо я не продам и за миллион.

- О-о! Вы заставили меня потерять столько времени.

- Сожалею, - сказал старик все с той же лукавой улыбкой, - но это был оригинальный голос Карузо. Такое случается ведь не каждый день.

Что было делать… Я попрощался с ним и вышел, по дороге проклиная его. А ныне, по прошествии двадцати лет, я с благоговением вспоминаю славного старика из Пезаро, знавшего истинный толк в вещах. Он был прав.