Энстадская бездна

Плевать на Кьюля, никуда он денется, достану его не сейчас, так потом. Но я ни за что не переживу, если в этой горячке Николь достанется хотя бы пальцем, а защитник из меня сейчас еще тот. Девушка может за себя постоять, но ее дара не хватит на всех, слишком тут много человек. А может и хватит, но проверять не хотелось. Последним, что я увидел, были бешеные глаза непонятно откуда взявшегося Энди. Затем откуда-то пришел удар по голове и свет померк.

* * *

— Как ты?

Скорчил страдальческое лицо, я заявил:

— Умру в следующее мгновение, если ты немедленно меня не поцелуешь.

— Люк, я серьезно.

— Я тоже серьезней некуда. У тебя очень красивые глаза, Николь, я тебе об этом уже говорил?

— Говорил, Люк, не раз и не только о глазах, — по-моему, Николь даже немного зарумянилась. — И все же, как ты себя чувствуешь?

Плохо, если честно. Голова разламывается на части, левым плечом не пошевелить, а сама рука привязана к груди. Наверняка ключица сломана.

Я осторожно потрогал затылок свободной рукой. На ощупь шишка едва поместилась в ладонь. Это кто же по мне приложился так, что я пришел в себя только через несколько часов? Судя по положению звезд в иллюминаторе, скоро наступит рассвет?

— Этот человек, кто он?

— Кьюль? Один мой давний знакомый, подлец еще тот. Меньше всего ожидал его увидеть здесь, в Банглу.

— Тогда, в Джессоре, это был он?

— Да, Николь, он.

Вот и верь тому, кто утверждает, память девичья. В Джессоре Николь видела Кьюля Джекоба мельком, а прошел с той поры год.

И все же, почему Кьюль так на меня отреагировал? Вообще-то причин ненавидеть его, у меня самого значительно больше. Когда-то он меня подставил, и если бы не поручительство Кторна Миккейна, не быть бы мне не то, что капитаном, даже навигатором.

Я присел за стол Джекоба, чтобы поговорить. Давно прошли уже те времена, когда кровь закипала только при одном воспоминании о нем.

— Николь, насколько все серьезно у меня с рукой?

— Думаю, через неделю ты уже забудешь о том, что с ней что-то случилось. Можно даже без поцелуев обойтись, — улыбнулась она.

— Нет, без них точно ничего не получится, — покачал я головой, и поморщился.

Шишка на ней, казалось, покачалась отдельно от всей остальной головы.

В дверь постучали.

— Входите, — откликнулась Николь.

Дверь ненамного приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась голова Берни Аднера.

— Входи, входи, Берни, — повторил вслед за Николь я.

Взгляд у Аднера был какой-то виноватый.

'Он собрался покинуть 'Небесный странник!' Не сказать, что внутри у меня все оборвалось, но беспокойство я все же почувствовал. Если он уйдет, то прощай все мои дальнейшие планы, связанные именно с ним. Все большие проблемы и беды начинаются, как правило, с маленьких неприятностей. И то, что я вчера получил по голове, не начало ли их?

— Говорите, Берни, говорите, — осторожно кивнул я, подумав: 'У меня и денег сейчас не хватит, чтобы полностью с ним расплатиться, и это тоже проблема'.

— Господин капитан… Сорингер, — все же начал он, старательно уставившись взглядом в палубу.

'Да не тяни же ты, отважный небесный паритель!', - начинал я уже злиться.

— В общем, простите меня за то, что мне… за то, что я… ну там, в корчме…

С таким облегчением мне давно уже выдыхать воздух не получалось. Он пытается извиниться за то, что в корчме не бросился мне на помощь! Да кто ее от тебя ждал?! От твоей помощи больше бы проблем возникло, чем толку.

— Берни, — мягко начал я. — И абсолютно правильно сделали, что не ввязались. Такую голову как у вас беречь надо, и не стоит ею рисковать во всяких кабацких драках.

По-моему получилось убедительно. Единственное, что мне не очень понравилось — Николь взглянула на мою собственную голову. Но, по крайней мере, не улыбнулась, и не сказала ничего. Хотя непременно скажет, чуть, позже, когда мы останемся наедине, уж я-то ее знаю.

— В общем, идите Берни, и спокойно отдыхайте. Кстати, очень вас прошу и в дальнейшем не ввязываться в подобные события, даже если вам очень захочется.

Подумайте о нас, и о том, что мы без вас будем делать, случись с вами что.

'По крайней мере, мне без тебя будет трудно обойтись точно', - подумал я, провожая взглядом сутуловатую спину Аднера.

Едва за ним закрылась дверь, и Николь уже открыла рот, чтобы сказать непременно что-то язвительное, слишком уж ее улыбка для этого предрасполагала, когда раздался новый стук.

— Капитан… это…

Родриг мялся у самого порога, хотя я широким жестом указал ему, чтобы он проходил и присаживался.

'Так, еще один, — и мне стало грустно. — Как они все не поймут, что своими извинениями только усугубляют мою печаль. Ведь это я капитан, и потому должен был оставаться во главе, командуя атакой или, в случае необходимости, отступлением. А тут мне даже неведомо, чем все закончилось. К тому же, извиняются передо мной, а смотрят на Николь. Наверное, из-за ее осуждающего взгляда'.

— Родриг, не вздумай даже извиняться! — едва не взревел я. — Все нормально, иди, отдыхай.

Еще один стук в дверь совсем меня не удивил. 'Притвориться спящим? Тоже не вариант'.