Энстадская бездна

— Ветер все крепчает, — очнулся от невеселых дум Кеннет. — Ты не представляешь, Сорингер, какие здесь бывают ветра! Тот, что вы сегодня застали, это еще цветочки. Но будь он таким, как обычно, даже твое искусство, которым, честно скажу, я не перестаю восхищаться, тебе бы не помогло.

'Не помогло бы мое искусство, помог бы привод Аднера', - подумал я, но сделал вид, что принял все услышанное за комплимент.

— Зато на обратном пути он станет попутным. Ты ешь, Адеберт, ешь. А впрочем, давай сначала выпьем за то, чтобы обратный путь сложился у нас хорошо.

Вскоре мы подняли третий тост: за погибших людей из его команды. Тут появился с новым подносом Амбруаз, и под куриное филе в белом соусе с грибами, мы выпили уже за то, чтобы в будущем нам всегда сопутствовала удача. Употреблять ром с этими блюдами, конечно, святотатство, но это было именно то, что Кеннету и требовалось — мясо и ром.

После столького выпитого Кеннета проняло так, что он расчувствовался.

— Ты не представляешь, Люк, сколько у меня было надежд, планов, после того, как я вернусь с этого проклятого острова и получу вознаграждение. И что в итоге? И кто я теперь? Один из многих, кто почувствовал вкус неба. Кто жить без него не может, и все, что мне остается, это устроиться на другой корабль. Чужой корабль, понимаешь, чужой! И прощай воля.

Глаза у Кеннета подозрительно заблестели.

'Не хватало еще, чтобы он начал плакаться, — подумал я. — Благо, что нас разделяет стол. Не представляю себя в роли утешителя мужчин, которым пришлось так много видеть и испытать. И осуждать не имею право: понятия не имею, как бы я сам вел себя на его месте, в одночасье лишившись всего'.

— Скажи, Берт, вы нашли эти механизмы, за которыми сюда и отправились? — спросил я для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Механизмы, говоришь?

'А вот это уже будет лишнее, — думал я, глядя на то, как Кеннет наполнил очередной стакан, и выпил его до дна. — Хотя, возможно, и совсем нет'.

— Механизмы? Тут их полно, механизмов.

Кеннет ткнул через плечо большим пальцем куда-то себе за спину, и именно в этот момент с той стороны донесся грохот, после чего 'Небесный странник' заходил ходуном. Скачками я оказался на мостике, по дороге сбив с ног Амбруаза с еще одним подносом в руках.

Слишком свежи были еще в памяти события, произошедшие на острове Гаруд.

Там тоже все начиналось именно с такого грохота, после чего от него осталось только парочка скал торчащих из воды Мертвого моря. На мостике я ухватился за рычаг, готовый в любой момент поднять корабль в воздух и застыл, прислушиваясь. Следом за мной поочередно появились навигатор Брендос, Гвенаэль Джори, занявший место у штурвала и капитан Кеннет.

— Рианель, все люди на борту?

— Да, господин капитан, и даже трап убран.

Некоторое время мы стояли, не шелохнувшись. Как будто бы ничего больше не происходило: земля перестала дрожать, и никаких других звуков, кроме шума прибоя от недалекого моря не было слышно.

— Судя по всему, прозвучал прощальный салют вашему кораблю, капитан Кеннет, — негромко сказал Брендос.

Постояли еще, помолчали.

— Пойдем, Адеберт, — наконец, сказал я.

Наверняка Рианель прав: это сработали покрытые трещинами л'хассы, разнеся в щепки то, что осталось от 'Мантельского удальца' после его падения в ущелье. Такое могло произойти и через неделю, год, два, десять, или еще до нашего прибытия на остров. Но произошло именно сейчас.

— Брендос, не желаете к нам присоединиться?

— Благодарю за приглашение, капитан. Но, думаю, мне будет все-таки лучше остаться на мостике на некоторое время на всякий случай.

И я кивнул: решение правильное. Возвращаясь к себе в каюту, я увидел Аделарда:

— Ну как он? — поинтересовался я у него, имея в виду незаконного отпрыска господина Жануавье.

На палубе его не было видно, хотя на ней сейчас, после того что случилось, толпились все. А кто не смог на ней поместиться, выглядывали из открытой горловины трюма, тревожно переговариваясь.

— Спит, — коротко ответил Лард.

— Спит? Он что, даже не проснулся? — признаться, я удивился.

Лард пожал плечами:

— У этого юнца здоровый сон.

И тут же добавил, чтобы я не подумал лишнего.

— Нет, капитан, когда все произошло, на всякий случай я находился рядом с ним. А когда убедился, что все закончилось, не стал его будить.

В каюте, поправив потрепанные нервы итайским ромом, мы с Кеннетом вернулись к прежнему разговору.

— Ты рассказывай, Берт, рассказывай. Думаю, тебе есть что поведать, — сказал я ему после того, как мы в очередной раз помянули гибель его корабля, теперь уже окончательную. — А вообще, как ты считаешь, есть нам смысл завтра с утра наведаться на его останки? Глядишь, и найдется что-либо ценное.

— Только без меня, — покачал головой Кеннет, вновь берясь за бутылку. Похоже, с одного раза поправить нервы ему не удалось.