Энтелехия

После этих слов аннигилятор встал спиной и начал уходить. Арон поднял голову и наблюдая за ним, видел, как небольшая человеческая фигура растворяется в густой темноте.

Глава 4. Конец игры

Старый добрый незнакомец

Юноша с трудом поднялся, опираясь на собственное колено, и поковылял к Гренделу. Безжизненное выражение его лица, отпугивало и отталкивало, несмотря на ещё свежий оттенок кожи. Голова правым виском была прижата к влажному бетону. А глаза открыты, что придавало его виду ещё больше страха. Арон сорвал пейджер с его запястья и стал шарить по карманам. Ему нужно было скорей уходить отсюда, ведь он всё ещё заключённый. Заключённый, который убежал из камеры. И их не будет волновать, что это была не его прихоть и он не по своей воле покинул место заключения. Но возвращаться было нельзя. Никто кроме него не знал о его существовании достоверно, и предназначением старшего сержанта было остановить безумца, что бы тот не задумывал.

Пустые карманы никак не удовлетворяли его. Войс будто предчувствовал приближающуюся смерть и выложил ценные вещи. В нагрудном отделении Арон нащупал что-то бумажное. Он влез указательным и средним пальцев в узкое отверстие и схватился за содержимое. Клочок был весь истрепан и по виду был очень ему знаком. Он аккуратно, не торопясь, чтобы не повредить и так хрупкую вещь, развернул лист и стал читать. Это был он. Юноша быстро сложил клочок обратно и спрятал за резинкой тюремных шароваров. Арон сорвал с него пиджак, встал с колена и начал как можно скорее уходить с крыши. Вариантов куда, у него было немного. Квартира отпадает – первое место, на которое поедут его искать в случае побега. Ринг исчез, тем более что, после его поступка, он бы под дулом пистолет не попросил бы у него помощи. А прийти в участок было самой глупой идеей: заявиться в здание полное полицейских, защищающих закон – это самоуничтожение. Поэтому Арон мог рассчитывать только на преданность Лилиан.

Маленькие капли дождя, медленно скатывались по костюму вниз. Ветер легко обдувал заднюю часть ушной раковины чуть расшатывая её. Арон весь продрог. Он шатался по неизведанной дороге и старался не смотреть по сторонам. Взгляд был устремлён под ноги. Вокруг него вновь расположились городские развалины. Если бы они хоть половину того потенциала тратили на социальную поддержку и помощь населению низшего уровня, которую они тратят на развлечения и собственное тщеславие, то всё было бы по-другому. Это место бы засияло и краски заново заиграли бы в домах горожан. Жизнь бы начала бить ключом, настоящая, счастливая. Но кому есть дело до кучки людишек, которые гниют в подвалах и падают от бессилия посреди дороги? Кому нужны бедные матери, которые не могут прокормить своих детей? Почему единственное, что заботит людей это они сами? Неужели у них не возникает хоть капли сострадания к ним? Разве можно быть настолько слепым к простым человеческим нуждам? Пелена на глазах высших людей, которая не даёт им видеть реальный мир. Пелена, разрушающая и разлагающее всю культуру, и общество. Пелена, защищающая их от сброда под названием "люди". Пелена, которая носит название власть.

Деревянные доски издавали протяжный хруст каждый раз, когда Арон ступал на них. Иногда просто невозможно обойти их и поставить ногу на свободную от грязи и мусора землю. С каждым шагом он замедлялся и силы идти заканчивались. Юноша бездумно перебирал ногами, а глаза постоянно смыкались. Он засыпал на ходу, но, когда начинал падать – просыпался от чувства невесомости и шёл дальше.

Арон уже стоял у основания дома Лилиан и осмысливал тот факт, что не может туда попасть. Ноги полностью покрыты грязью, одежда вся вымокла, голод не даёт нормально мыслить, а погода то и дело напоминает о себе дрожью тела. Беглец ждал как потерянный ребёнок какого-то чуда. Он прислонился сырой спиной к бетонной стене и стал скользить по ней, до тех пор, пока не сел в слякоть. Все кажется таким бессмысленным. Что он пытается доказать? К чему идёт? У него ничего нет. Он один. Разве может он изменить этот мир?

 В трёх метрах слева от него открылась дверь, и юноша подпрыгнул с места и побежал к ней, чтобы успеть зайти вовнутрь. Запах влажного камня сразу врезался в его небольшие ноздри. Лифт не работал. Он прошёл дальше и вышел к лестнице. Улица Коуч Вей, дом триста двадцать шесть, квартира четыреста – её адрес запал к нему в голову неслучайно. Как в тумане он дошёл до нужной квартиры и позвонил. Дверь долго не открывали. "Хоть бы она была дома, прошу, пусть она будет дома…", – думал Арон, в бесконечном ожидании Лилиан. Девушка знала, что это её коллега. Видела через камеру, но она была напугана и не знала, что делать. Слухи, что старший сержант Арон Смит хладнокровно распотрошил коллегу по соседнему отделению, быстро разошлись среди людей. Она не могла быть уверена, что это правда, и знать, что это ложь, тоже не могла наверняка.

– Прошу тебя, Лили, – простонал Арон.