Энтелехия

Юноша упёрся лбом об холодную металлическую дверь и прикоснулся раскрытой ладонью к её поверхности. Лилиан также поставила свою руку на дверь и заплакала. Кристальные капли слез побежали из уголков её живых глаз.

– Прости, – тихо произнесла она с болью.

 Девушка не хотела разрушить свою жизнь, тем что покрывает преступника. Она сделала свой выбор и осуждать он её за это не мог. Арон принял исходное положение и его лицо не показывало никаких эмоций. Он стойко воспринял факт презрения и отчуждения. Без ярости, гнева, злобы, обиды. Не впервой. Шоркая подошвой обуви, беглец развернулся и медленно пошёл к выходу.

Оставался единственный вариант, где Арон мог переждать ночь. Единственный и самый опасный. Юноша добрался до участка и прислонил пейджер к сканеру. "Доступ разрешен", – среагировала система и открыла дверь. "Кто бы сомневался, что ты был здесь постоянным гостем", – произнёс Арон и перешагнув через порог, оказался внутри здания. Было темно. Весь свет был отключен. Он протяжно ступал по гладкому, блестящему полу к кофе-машине. Горячий кофе – вот что могло бы привести в чувства. Рука автоматически дёрнулась под датчик, но в доступе было отказано. Все его счета были заморожены, и он не мог производить операции по ним. Видимо, судьба решила иначе. Последовал истерический смех, который заполнил всё помещение. Юноша хохотал, словно сумасшедший. Словно у него поехала крыша. На самом деле ему было плохо. Настолько плохо, что он даже не знал, как реагировать на происходящее. Будто весь мир настроен против него, будто вселенная уготовила ему испытание, которое он должен пройти и стать сильнее. Почему страдает он: человек, который готов пожертвовать всем ради справедливости? Само существование справедливости – несправедливость. Потому что, если бы не было справедливости, не было бы и несправедливости. То, что справедливости невозможно достичь в принципе, уже несправедливо. Мы обречены на вечную несправедливость, потому что мы даже не знаем критерий справедливости: почему одно справедливо, а другое нет. В чём причина? Возраст, цвет, размер, количество. Любой критерий, который мы возьмём не может подойти идеально и в любой ситуации, а это значит, что критерии справедливости – несправедливы. Справедливость одна из самых странных вещей на этой несправедливой планете.

Беглец положил руки в глубокие карманы от пиджака и стал подниматься в лифте наверх. Он так долго держал ладони в кулаках, что ему тяжело было разгибать пальцы. Его кабинет остался таким каким был. Да и что могло произойти за такой короткий период. Тот же многолетний шкаф, покрытый полусантиметровым слоем пыли, тот же стол, на котором разбросаны упаковки еды и стаканчики из-под кофе. Он прошёл, упал на своё кресло и хотел немного вздремнуть. Арон подвинулся к краю стола, сложил на нём свои локти квадратом и опустил тяжелую голову вниз. Юноша уснул за считанные секунды. Его тело было неподвижным, словно он умер, оставшись в таком положении. Слышалось лишь тихое сопение. Тяжёлая ночь, даже слишком.

Через пару часов он проснулся и заставил оторвать свою голову от стола. Его ещё клонило в сон. Арон достал смятую страницу из дневника и начал читать: 12 ноября 2096. Нравственные принципы в людях всегда поражали меня. Хотя бы потому, что я был одним из них. Однако иногда нужно поступить так, как мораль запрещает. Такие действия лежат по ту её сторону. И нет, вовсе это не любовь как писал Ницше. Это нечто иное. Можете называть это долгом или же предназначением. Суть от этот не поменяется. Вещи, которые сделать необходимо, не оцениваются как злые или добрые, потому что являются частью причинно-следственной связи мироздания. Будет всего один единственный шанс, который никак нельзя упустить, и, если этого не сделать последствия будут неизбежны. Лист на этом обрывается. О чём идёт речь? Вокруг не было ни единой души. Было так тихо, что казалось само небытие спустилось на землю. Арон снова и снова перечитывал отрывок дневника. Он водил глазами по строкам истрёпанной бумаги и пытался понять, что он упускает. После огромного количества попыток внять прочитанное, он со злостью сжал лист в небольшой клочок и выбросил в дверь. Клочок отскочил от неё и закатился под стол. Арон сорвался с кресла, чтобы уйти поскорее из этого места. Можно ли сказать, что он сдался? Скорее дело было в неведении происходящего. Он не понимал, чего конкретно хочет аннигилятор, не видел его конечной цели, точнее способ её осуществления и поэтому совершенно не знал, как ему противостоять. Неужели он даст ему победить? Позади него послышался до боли знакомый голос:

– Здравствуй, Арон.

Юноша обернулся и увидел голографическое изображение аннигилятора на фоне синей бескрайней реки.

– Что тебе нужно? – сквозь стиснутые зубы спросил он.

– Мне? Думаешь, я обращаюсь к тебе, потому что мне что-то надо? Нет, всё не так. На самом деле это у меня есть, кое-что, что нужно тебе.

– О чём ты?

Аннигилятор направил объектив камеры на связанную девушку. Она была привязана к высокому мосту и свисала с него.