Энтропия

Джастин выдернул нож, быстро сдернув с себя халат и выпрямился. Двери лифта раздвинулись.

Джастин отшвырнул халат назад, не глядя. Всего пара минут.

Парковка манила пустотой. Джастин шел мягко, как крадущаяся пантера, сканируя каждый миллиметр пространства. Нож, сжатый в кулаке в кармане рабочих брюк, наполнял его неведомой уверенностью. Странно, как тонкая полоска металла, заключенная в хрупкий пластик, могла давать такое ощущение безопасности. Приближаясь к воротам парковки, Джастин осторожно вытащил руку из кармана и облизнул кровавый палец. Затем вытер его о брюки и уверенно приложил к сканеру чипа. Джастин не знал, помешает ли кровь распознаванию чипа, но этот металлический вкус был даже приятным.

Сканер мигнул зеленым, и Джастин шагнул за ворота парковки. Он был уверен на миллиард процентов, что сканер работает. Иначе и не могло быть.

Свежий морозный воздух ударил Джастину в лицо. Зимний ветер был восхитительным после месяцев, проведенных в Лаборатории. Этот ветер будто толкал его в спину, щекотал влажные пальцы, гнал вперед по пустынной асфальтовой дорожке вдоль забора.

Четвертый служебный вход. Джастин знал, куда идти – почти животное чутье вело его. Да. Вот он. Четвертый. Охраны нет, только сигнализация по периметру равнодушно мигает голубыми огоньками. Джастин в последний раз прижал палец к сканеру.

***

Напряженный, как струна, Джастин прокрался к толстым трубам, протянутым вдоль длинной бетонной стены. Там он затаился на несколько мгновений, осматривая темную улицу. Никакого движения, дороги были пусты, ворота глухо закрыты.

Спрятавшись в тени высокой стены, он осторожно двигался под трубами в сторону окраин. Реагируя на каждый звук, он, казалось, все видел и слышал на расстоянии километров, все чувства обострились до предела. Мозг работал с поразительной ясностью, в нем не осталось никаких других мыслей, кроме стремления выжить. И Джастин впервые был уверен, что выживет.

Вскоре стена закончилась. Впереди было несколько высоких промышленных зданий, которые охранялись собаками. Джастин прищурился и увидел на другой стороне улицы узкую канаву, он тотчас же приблизился к ней осторожными шагами – канава была глубокой и грязной, однако могла служить прекрасным укрытием. Джастин лег в нее и пополз вперед, постоянно прислушиваясь. Холодная скользкая грязь забивалась в рукава, просачивалась под рубашку, на которой поверх красных пятен крови убитого санитара расползались черные земляные разводы с запахом бензина. Джастин лишь видел впереди конец улицы, за которым уже почти ничего не было, кроме нескольких недостроенных сооружений и зданий, никем не охраняемых и пустых.

Когда канава завершилась тупиком, Джастин медленно высунул голову и удостоверился в том, что поблизости никого нет. Он вылез из канавы и сделал несколько шагов за поворот. Перед ним была совершенно пустая дорога, на которой через сотню метров можно было заметить свалку брошенных машин, еще дальше – недостроенный «скелет» здания за сетчатой оградой. Джастин подумал, что эти окраины могли бы быть безопасными, если бы не их близость от лаборатории. Поэтому расслабляться рано, как только его пропажу заметят, на поиски тут же бросятся все – с вертолетами, с лучшими радарами и собаками. Но до утра они вряд ли хватятся, поэтому до тех пор надо убежать как можно дальше.

И Джастин побежал. Пустая дорога скользила под ногами, мимо него проносились заборы, брошенные металлические конструкции, арматуры зданий и захламленные овраги, над которыми в сизом воздухе стоял ночной белесый туман. Все это имело для Джастина значение лишь в той мере, в которой он следил за отсутствием людей вокруг.

Он бежал очень долго, сам не зная, сколько уже часов не сбавляет скорости. Это казалось странным, ведь Джастин никогда не был физически сильным или выносливым. Но сейчас все было иначе. Он сам не узнавал себя и не хотел узнавать, потому что тот Джастин, которым он был раньше, ни за что бы не спасся, ни за что бы не смог победить, потому как видел себя лишь жертвой. Теперешний Джастин ощущал себя кем угодно, но только не жертвой. Он был готов ко всему, что с ним может случиться, но теперь это была не обреченность, а отчаянная уверенность в том, что он будет бороться до последнего. Он не позволит никому отнять у него священное право на жизнь. А тому, кто осмелится на это, он перегрызет горло, он вырвет зубами свой кусок из глотки у любого. Потому что не заслуживает жалости тот, кто посмел воспользоваться его слабостью.

И поэтому Джастин продолжал бежать. Казалось, его ноги одеревенели, а легкие увеличились в размерах. Все окрестности слились в одну темно-серую полосу, и Джастин видел перед собой лишь дорогу – змеящуюся под ногами, утекающую назад, словно река. Он безумно хотел, чтобы эта река унесла с собой все плохое, что было в его жизни. Достаточно ли глубока и сильна эта река, чтобы унести все? И так ли хорошо он умеет плавать, чтобы самому не утонуть в этой реке?