Энтропия

Миссис Робертсон допивает чашку вишневого зеленого чая, стоя у панорамного окна и, устало посмотрев на Часы, отходит к чайнику, чтобы заварить себе еще. У Корнелия в кабинете всегда есть ее любимый чай, хотя сам Корнелий пьет только кофе. Еще у него в смежной с кабинетом комнате есть мини-бар, спрятанный в нише стены возле двуспальной кровати. Расслабляться после работы Корнелию порой приходится, не уходя из офиса. Миссис Робертсон всегда удивляется, как ему удается отдыхать от работы, если он по нескольку дней фактически живет здесь. Хотя, чего греха таить – она и сама после работы не всегда находит силы, чтобы ехать домой. Собственно, из-за этого от ее брака и осталась одно только название и фамилия мужа. И сейчас уже сложно сказать, это Корнелий так ценит ее за особое отношение к работе, или сам Корнелий явился причиной того, что работа стала для нее чем-то глубоко личным?

Миссис Робертсон открывает дверь в смежную комнату своим электронным ключом и задумчиво останавливается в дверях. В комнате мягко загорается свет, и миссис Робертсон, потерев глаза, вынимает заколку из пучка на голове, ее темные волосы до лопаток рассыпаются волной по плечам. Помассировав виски, она сбрасывает туфли и ступает по мякому ковру, подходя к окну – это окно выходит на другую сторону, и из него открывается вид на реку Потомак – живописные причалы загадочно сияют зеленоватыми огнями, мосты с золочеными статуями перекинулись через реку, соединяя Вашингтон с Арлингтоном и другими пригородами.

Миссис Робертсон допивает уже вторую чашку чая, когда за спиной у нее раздаются знакомые неторопливые шаги, и теплая рука ложится ей на плечо.

– Я рад, что ты сегодня осталась.

Миссис Робертсон накрывает ладонь Корнелия своей и оставляет чашку на подоконник, все так же глядя в темноту за окном. Несколько секунд умиротворенного молчания наполнены незаданным вопросом, и миссис Робертсон наконец решает его задать:

– Корнелий… Не мучай ни себя, ни дочь. Оставь Нелу в покое. Что ей здесь делать?

Корнелий молчит, и только его тяжелый вздох служит ответом. Миссис Робертсон поворачивается к нему и продолжает:

– Оставь, вырастет – поймет. Она заканчивает школу, пусть лучше готовится к поступлению.

– Она вообще не думает об учебе.

В голосе Корнелия слышится досада.

– Может, поэтому и не думает?, – Миссис Робертсон кладет руку ему на плечо, страясь, чтобы эти слова звучали мягче, – Корнелий, ты живешь работой и не видишь жизни за этими стенами. Это наша с тобой жизнь, не ее. Дай ей самой разобраться.

Корнелий отворачивается и, помрачнев, отходит от окна. Он делает пару шагов, останавливаясь будто в растерянности, потом снимает пиджак и убирает в шкаф, садится на кровать. И только потом поднимает голову, в его карих глазах под нахмуренными бровями миссис Робертсон видит ту же твердость и непоколебимое упрямство, которое она узнает в Неле. Может, убеждения и не передаются по наследству, а вот характер – вполне.

– Ты не понимаешь, Лукреция, – Корнелий смотрит на нее исподлобья, – Дело не в выборе. Она должна понять, как важна наша работа именно сейчас. Нет ничего страшнее в обществе, чем оказаться ненужным обществу.

– Брось, – миссис Робертсон качает головой, – С твоими возможностями она сможет стать кем угодно.

– Я не хочу поддерживать ее инфантилизм, – Корнелий поджимает губы, – Пусть спустится на землю грешную. Я не заставляю ее следовать моим путем, но… она должна понять, ради чего мы работаем, и как устроена эта жизнь. А там пусть решает сама, чем будет заниматься.

Миссис Робертсон задумчиво кивает, берет чашку с подоконника и допивает свой чай в молчании. Затем садится рядом с Корнелием и берет его за руку:

– Ладно. Как скажешь.

Корнелий наконец смотрит на нее, и его взгляд смягчается:

– Где она сейчас?

Миссис Робертсон вздыхает с улыбкой:

– Рэй отвез ее домой, – затем, подумав, она добавляет: – А ты не поедешь?

– Я останусь здесь, – Корнелий протягивает руку и с усталой улыбкой заправляет прядь ее волос за ухо, – Только с тобой я чувствую себя дома.

Миссис Робертсон со вздохом поворачивается к нему:

– Корнелий… Лучше вернись сегодня домой.

Глава 5

Вернувшись домой, Нела упала на кровать, глядя на темный потолок, и закрыла лицо руками. Но даже в полной темноте у нее перед глазами стояло лицо Максимиллиана – самодовольное и уверенное, с хитрыми прищуренными глазами и снисходительной улыбкой. Жар в груди не утихал, а все мысли в голове находились в таком беспорядке, будто там прошлось цунами. Нела перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, зарывшись в спасительную черноту, но потом со злостью отшвырнула подушку в другой конец комнаты и снова уставилась в потолок. Она была напряжена до предела, но при этом чувствовала себя совершенно опустошенной. И, главное, из-за чего? Из-за кого? От этих мыслей ей снова захотелось запустить подушкой в стену, но подушка уже лежала в углу, а других предметов, на которых можно было бы выместить злость на себя, поблизости не было.