Энтропия

Нела попыталась задержать дыхание, а затем сделать глубокий вдох, как когда-то учил ее отец, чтобы успокоиться. Еще один вдох, и еще. Прошло несколько минут, прежде чем сердцебиение начало успокаиваться и Нела попыталась разобрать свои скомканные мысли. Она не знала, что на нее нашло, но была уверена в одном: нужно сосредоточиться, иначе – все было зря. Максимиллиан был сволочью, и в то же время глубоко в душе она чувствовала, что местами он говорит здравые вещи – и поэтому он ее раздражал ее еще больше. И это было единственной возможной причиной ее волнений. Остальное нужно выбросить из головы немедленно.

Нела сделала тяжелый вдох и почти поверила в это. Она сделала еще один вдох, затем встала и в задумчивости прошла на кухню, не включая свет, налила стакан воды и быстро выпила. Что ж, теперь она чувствовала себя значительно лучше.

Нужно узнать, что произошло с файлами. Нела в задумчивости прошла обратно в комнату. Отца дома не было, несмотря на поздний вечер. Обычно Нелу это не беспокоило, но теперь почему-то она ощущала странную пустоту. Ей не хотелось говорить с отцом, потому что, как и раньше, говорить им было просто не о чем, но хотелось хотя бы просто знать, что он дома.

Конечно, он сейчас занят, как всегда. Нела остановилась у окна и впервые за долгое время подумала о том, что скучает по друзьям. Не потому, что у них было общее дело, которым теперь придется заниматься ей одной, а просто потому, что есть моменты, когда ты понимаешь, насколько катастрофически ты одинок. И от этого все воспринимается острее. И когда ты привыкаешь держаться особняком, одна лишь робкая мысль о возможности подпустить кого-то к себе приводит душу в смятение.

Но ей и некого было подпускать! Нела нахмурилась и налила себе еще один стакан воды, затем выпила его большими глотками.

Вернувшись в комнату, Нела почувствовала себя откровенно разбитой. Это было то странное чувство, которое приходит на смену злости – бессильная обида на самого себя. Противное, словно большая слизкая змея, расположившая свои кольца где-то в глубине твоей черепной коробки.

Однако, Нела не успела прислушаться к этому чувству, потому что в коридоре раздался звук открываемой двери. Едва приоткрыв дверь комнаты, Нела в щель наблюдала, как отец прошел к себе в комнату, затем – в кухню. Она слышала, как он достает из холодильника что-то в шуршащей упаковке, затем ставит на стол бутылку и наливает себе – наверняка это виски.

– Эй, не стой там, я тебя видел. Иди сюда, – раздался голос отца.

Нела немного помедлила, затем вздохнула и осторожно вышла в кухню. Интересно, зачем отец ее зовет? Неужели Максимиллиан ему все рассказал? Боже, только не это. Нела поморщилась от одного воспоминании о Максимиллиане и пообещала себе в ближайшее время не думать о нем. Не вспоминать даже его имени. Да, это было бы прекрасно.

Корнелий сидел за столом, навалившись на стену, и ел из упаковки только что купленную лазанью. Холодную, не разогретую. Рядом стоял бокал виски. Нела остановилась в дверях.

– Может, разогреть? – наконец спросила она, спустя пол минуты молчания.

Корнелий задумчиво покосился сначала на лазанью, потом на Нелу.

– Не нужно, – вздохнул он, – Лучше скажи, как прошел день?

Неле неопределенно пожала плечами. Она понимала, что отец спрашивает ее о походе в Лабораторию, но что ответить – она решительно не знала. Не знала, в курсе ли отец о том, что произошло? В курсе ли он, кто виноват? А, может, то, что она сделала, настолько незначительно, что Корнелию даже ничего не сообщили? От этой мысли на почувствовала постыдное… облегчение. Любая мысль о том, что она действует против интересов отца, против дела всей его жизни, отзывалась головной болью и мучительным чувством вины.

– Нормально, – не сразу ответила она. – Поговорили с Миссис Робертсон об экономике. В прошлый раз она дала мне почитать отчеты. Было… любопытно.

Корнелий кивнул, не глядя на дочь. Нела не поняла, удовлетворил ли его этот незамысловатый ответ, но других вопросов на эту тему он задавать не стал. Нела с благодарностью подумала, что это было не только умно, но и вежливо с его стороны. И снова поверх чувства благодарности красными пятнами проступало усилившееся чувство стыда.

– Уже неплохо. Скажи, тебе нравится миссис Робертсон?

Нела снова пожала плечами:

– Если ты спрашиваешь потому, что с ней встречаешься, то я не против.

Корнелий впервые за время разговора в упор посмотрел на Нелу и вяло усмехнулся.

– Твоя прямота меня поражает. Нела, все же знай, что другие могут расценить это как невежливость.

Нела подошла к окну и присела на подоконник.

– Ну, что ж, прямота – это невежливо, а вранье тоже никому не нравится… Я действительно не против. По крайней мере, она сможет разогревать тебе лазанью. Или даже готовить.