Энтропия

Свет становится все ярче. Веки начинают дрожать. Пытаясь пошевелить головой, Клэр чувствует ухом холодную кожу кушетки и ей наконец удается открыть глаза. Постепенно взгляд фокусируется на ближайших предметах, и она видит капельницу. Спустя несколько секунд она переводит взгляд на яркий свет лампы под потолком и стеклянную дверь, которая то и дело расплывается. Клэр пытается моргнуть, щурясь от яркой лампы и одновременно стараясь понять, как она оказалась здесь. Последнее, что ей удается вспомнить, это солнечные батареи, предназначенные для утилизации. И доктор Эрих… Клэр пытается пошевелить рукой, а затем поднять голову. Это тяжело, но она с трудом приподнимается – это удается только спустя несколько минут. Голова кажется такой тяжелой… Клэр вспоминает, что доктор Эрих говорил что-то про ее ноги. Она переводит взгляд на них, и изо всех сил пытается подтянуть дрожащую руку и откинуть пеленку, которой она накрыта. Наконец это удается, и Клэр сдергивает ее. Она несколько секунд смотрит на свои ноги и пытается понять, смогут ли они пошевелиться. Это кажется невозможным. Но Клэр приподнимается на локтях, чувствуя непривычное напряжение в мышцах бедер, она тянется рукой и касается своего колена, затем стопы. Один раз, и другой, и третий. И наконец она чувствует щекотание, и видит, как ее стопа дергается – неужели ей не показалось? Клэр мотает головой, яркий свет ламп бьет в глаза, палата начинает кружиться. Клэр делает вдох, наблюдая, как втягивается и расслабляется живот, затем подтягивает к себе таз, садясь прямо. И видит, как шевелятся колени. Снова пытается пошевелить коленом – и это получается. Клэр видит, как стеклянная дверь перед ней расплывается, как в тумане – слезы застилают взгляд. Она пытается пошевелить ногами, помогая руками и спуская их на пол. Холодный пол. Какое странное ощущение… Клэр падает на гладкую плитку и ползет к двери, чувствуя коленями поверхность. Она хватается за ручку двери и открывает ее, затем подтягивается, чувствуя, как напрягаются мышцы голеней – до этого они никогда не напрягались. Клэр пытается поставить на пол стопу, держась за дверь, чувствует дрожь в коленях, и наконец это удается, затем вторую…

– Я могу… Могу…, – тихо бормочет она, глядя на фигуру в конце коридора, которая то и дело расплывается.

Теперь Клэр все же медленно почти удается встать на ноги, держась за стену – ноги дрожат. Это настолько непривычное ощущение, ведь раньше Клэр почти не чувствовала их…

Фигура в конце коридора приближается – это офицер в военной форме. Он смотрит обеспокоенно, оглядываясь по сторонам, затем смотрит на дверь палаты из которой Клэр только что вышла.

Офицер подходит к Клэр и подхватывает ее, когда та пытается устоять на ногах, держась за стену. Ноги еще совсем слабы, и Клэр почти падает, но оказывается в руках офицера. Тот пытается достать рацию, одновременно удерживая девушку.

– Сэр, все в порядке, – раздается голос, и к ним приближается женщина в медицинском халате, – Это экспериментальный проект доктора Эриха, нужно вернуть ее в палату.

Теперь офицер улыбается, и Клэр хочется улыбаться ему в ответ, более того – ей хочется улыбаться всему миру, ей кажется, что это сон.

– Это правда… Я могу ходить? – говорит Клэр, глядя на офицера, когда тот заботливо держит ее за талию. Ее голос еще слаб.

Офицер доброжелательно кивает, глядя ей в глаза, и кивает на дверь палаты:

– Все хорошо, не бойся. Сейчас тебе надо прилечь.

Вместе с женщиной-врачом они возвращают Клэр в палату.

– Да, дорогая,– улыбается женщина, – Ты сможешь ходить. Но сейчас тебе надо восстановиться, ложись.

Клэр снова чувствует головой холодную кушетку, но теперь ее наполняет восторг. Доктор Эрих был прав! Она пытается пошевелить пальцами ног, и ощущает, как одна нога касается другой.

Офицер выходит из палаты, а женщина снова устанавливает капельницу, одновременно говоря по рации:

– Доктор… Она очнулась. Кажется, все в порядке, на этот раз результат положительный.

Клэр все еще кажется, что это сон. Но если нет, то она бесконечно благодарна этому миру, и доктору Эриху, и этой женщине, и тому офицеру – и всей этой лаборатории, за то, что они сделали.

***

В субботу Нела только надеялась, что отца не будет дома вечером. Иначе его явно смутит тот факт, что она оставила телефон у себя в комнате, когда ее самой дома нет. Конечно, можно было бы оставить телефон где-то еще, но теперь у нее поблизости даже не было друзей, которых можно было бы попросить «приютить» ее смартфон на случай отслеживания, а оставлять его в каких-то случайных местах было небезопасно – слишком много важной информации в нем хранилось.