Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я

В финской и карельской мифологии северная страна, иной мир…

К списку Екклесиаста хорошо бы добавить еще несколько пунктов.

Есть время гореть и время догорать, время быть и время существовать, время поднимать веки и время отверзать уста, время забывать слова и время к ним возвращаться.

Пожалуй, достаточно. В остальном список безупречен.

Поэтому теперь мы разговариваем.

В этом сне я на удивление хорошо соображаю. Или просто знаю больше, чем наяву. Мне сейчас ничего разъяснять не нужно, и так все понимаю. Ну, почти все.

– Тебя теперь только в этом доме можно найти? И только во сне? Наяву, в Москве, тебя не будет?

– Да уж, наяву, в Москве, не будет, пожалуй, – шепчет она. – Но не только в этом доме: есть немало других мест, где я люблю назначать свидания. Дом этот, как ты, наверное, уже догадываешься, не человечье жилье, но и не убежище каких-нибудь ссыльных богов. Просто – дверь. Возможность уйти, возможность вернуться, возможность потерять себя и встретить кого-то иного. Вообще – возможность. Хорошее место.

– Перекресток судеб, – вспоминаю не то собственную, не то чужую чью-то, но точную формулировку. – Судьбокресток на пустыре между Мирами.

– Правильно. И таких мест – великое множество.

– А лоцию, небось, никто нарисовать не удосужился? – смеюсь.

– Почему же, – серьезно возражает она. – Были попытки. Ни одна из них, впрочем, успехом не увенчалась. Тайна-то из числа тех, что любой посвященный за счастье почтет разгласить: единожды попробовав на вкус неизвестность, понимаешь, что этот напиток надо бы разделить поровну между всеми жаждущими, но несведущими. Да только карта у каждого своя. По чужим маршрутам можно после воскресного обеда прогуливаться, со всем семейством: ни один завалящий демон из-за угла не выскочит, как ни зови его...

– И что, часто зовут? – спрашиваю.

– Ты не поверишь, как часто. И ведь солидные, благополучные люди, никому и в голову не придет их в метафизической тоске какой-нибудь заподозрить... Но почти всякое человеческое сердце хоть однажды, да заходилось истошным воем по несбывшемуся. Так-то! Очень важно, чтобы ты об этом не забывал...

Глава 57. Пространство

К центру ведет путь, т.е. то, что связывает самую отдаленную периферию, во-первых, и все объекты, заполняющие пространство, во-вторых, с высшей сакральной ценностью.

– ...Слышишь? Повторяю: важно. Чтобы. Ты – именно ты! Не. Забывал.

– Именно я?

– Ага. Такое вот специальное полезное знание для отдельно взятого тебя. Этот дом... точнее сказать, эта возможность, – существует по милости Ключника. Он называет себя именем Франк и, кажется, привязан к этой последовательности фонем... Наш Франк, понятно, не единственный. Ключников не сказать, чтобы много, но несколько сотен по миру сейчас бродит. Предполагается, что ты – такой же, как он. Потенциально. То есть, может быть, когда-нибудь, а может быть никогда, бла-бла-бла... – тут сам Франк непременно добавил бы, что гарантий в таком деле не бывает. Но все же. Ты – такой же.

– И?..

– Не знаю. Это тебе Франк когда-нибудь расскажет, что происходит с такими как вы после союза “и”, я не специалист... Но я знаю другое. Ключники затем лишь нужны, чтобы открывать двери для людей... Чтобы давать нам возможность. Чтобы у каждого, кто в отчаянии призывает своего демона, был шанс докричаться до этой твари и посмотреть, что будет...

– Благородная профессия, – смеюсь тихонько.

Вопросов у меня по-прежнему нет, вот что удивительно. Казалось бы, такую невнятицу несет прекрасное мое наваждение, – но нет. Мне все понятно. Даже чудится, будто я знаю куда больше, чем она мне поведала. А что не могу пока это знание расшифровать, перевести на понятный мне самому язык – так то пустяки, дело наживное. Расшифруется, небось, когда время придет...

– Это на самом деле была не столько лекция, сколько нотация, – признается она. – Ты всегда был очень высокомерным, Макс. Считал, что это лишь перед тобой в темноте, под опущенными веками, бездны разверзаются. А прочие – так, свинствуют помаленьку... Они-то, возможно, и свинствуют, но не твоего ума дело выставлять им оценки. Высокомерие – роскошь, которую Ключник не может себе позволить. Вы, и правда, могущественные существа, избранники. И бездны ваши поглубже наших будут, все это так. Но вы – обслуга... Не хмурься, слово, конечно, дурацкое, зато – производная от “служить”. Жизнь Ключника – бесконечное служение. После того, как вы открываете дверь, мы уходим так далеко, что вам и не снилось... А вы, избранники судьбы, остаетесь на границе. Так уж все устроено. Поэтому завязывай со своим высокомерием, ладно?

– Ладно, – соглашаюсь легко. – Но почему ты говоришь: “вы”, “мы”? Разве мы с тобой – не одно и то же?