Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

Из Львова дальше нам надо было попасть в город Перемышль, который тогда был уже в Польше. Поезда туда ходили нерегулярно. Решено было ехать без билетов – на подножках вагонов. Этот вариант нам подсказали некоторые военнослужащие. Однако, желающих ехать было очень много, причём у всех имелась какая-нибудь поклажа – чемоданы, мешки, узлы и другие вещи. У меня ничего не было, а у моего сопровождающего – солдатский вещмешок. Это существенно облегчало нам процесс запрыгивания на подножку и зацепления за поручни движущегося вагона. Пассажирские вагоны поезда были старого довоенного типа, с почти плоскими крышами, с трубами посередине вагона. У некоторых вагонов имелись лесенки, ведущие на крышу. Попасть на подножку подобного вагона считалось огромной удачей, так как можно было подняться наверх на крышу и там, уцепившись за трубу обеими руками, немного отдохнуть, и даже, иногда, и поспать. Подножки у вагонов были низкими, а дверь в тамбур вагона была несколько утоплена внутрь вагона, что позволяло разместиться на подножках нескольким человекам. Когда началась посадка на поезд, то проводники буквально «грудью» стояли у входа и никого не пропускали без билетов. Можно было наблюдать, как некоторые пассажиры, буквально, влезали в узкие окна вагонов (много лет спустя в одном из кинофильмов была показана такая посадка в старый вагон!).

Мы находились в предгорьях Карпат. Дорога была не прямая и, кроме того, она – то шла в гору, то – под гору (скорость поезда в этом случае обычно возрастала). Запомнился мне такой эпизод.

Поезд подходил к какой-то станции. Издали было видно, что там выставлено оцепление с обеих сторон. Вёз нас паровоз типа «Овечка» – маневровый, слабенький, других просто тогда не было. Он долго и медленно тормозил. С подножек посыпались «зайцы». Когда поезд подошел к перрону, на подножках уже никого не было. Большинство «зайцев» в обход станции по путям ушли вперёд, чтобы можно было на ходу вскочить на подножку, когда поезд, медленно, набирая скорость, отойдёт от перрона за оцепление. Мы последовали примеру остальных. Причём, люди помогали друг другу, не отталкивали.

Мы ехали в предгорьях Карпат. Станции и полустанки всегда находились на ровной площадке, а дорога шла вдоль холмов то вверх, то вниз. Начиная движение, паровоз сначала сдавал назад, а затем двигался вперёд, причём колёса вращались быстро – быстро, проскальзывая по рельсам, и только потом, медленно, набирая скорость, поезд начинал движение вперёд.

Недалеко от границы, наконец, мы попали внутрь вагона. Кругом были только одни военные.

В нашем вагоне – солдаты. Я для них как весточка из дома. Угощали всем, чем могли. Когда пересекали границу, а она была уже закрыта, пересечь её можно было, имея соответствующие документы, которых у меня, естественно, не было. Все это знали. И, когда в вагон зашёл патруль для проверки документов, ребята предложили мне залезть под нижнюю полку (в этих старых вагонах под всеми нижними полками было пустое пространство такое, что можно было просмотреть вагон из конца в конец) и там затаиться. Когда патруль подошёл к нашему купе, ребята встали и сапогами закрыли меня, по очереди предъявляя проездные документы. Таким образом, мне удалось пересечь границу.

Я оказался на территории Польши. Поезд пришёл в Перемышль. Перед войной Перемышль входил в состав СССР. В первый день войны немцы заняли город, однако, пограничники, совместно с прибывшим подкреплением освободили его и удерживали ещё семь дней.

По Польше мы продвигались, кажется, на попутных машинах. Дальше я помню понтонную переправу через пограничную довольно широкую реку Одер. Переправились мы через Одер с польской стороны на – немецкую.

Наконец, я в Германии! Стою я рядом с девушкой – регулировщицей. Мой сопровождающий, сбегав куда-то, сказал, что ему дальше прямо, а мне налево в сторону Чехословакии, где сейчас находится 4-ый Украинский фронт. Так я и остался стоять рядом с регулировщицей.

Маленький мальчишка вызывал у проезжавших массу вопросов. Мне повезло: остановилась легковая машина, кто-то спросил у регулировщицы, что за пацан стоит рядом с ней.

Она сказала, что этот мальчишка ищет отца в пределах 4-го Украинского фронта. В машине ехал начальник штаба 38-ой армии 4-го Украинского фронта генерал Епишев, который забрал меня с собой. Мы поехали в направлении Чехословакии. Сколько мы ехали и как ехали, я не помню. Приехали в город Моравская-Острава.

Помню большую комнату (сейчас я бы назвал её кабинетом), я стою в дальнем углу её, а прямо против входной двери длинный стол, за которым сидел генерал. Он вызвал помощника и приказал – «найти, и привести капитана Дудко». Через некоторое время открывается дверь и входит стройный высокий военный.

– Товарищ генерал по вашему приказанию капитан Дудко прибыл – отрапортовал он.

– Капитан, вы никого не узнаете в этой комнате? – спросил генерал.

– Нет – оглядываясь, – ответил он.