Энциклопедия русских суеверий

«Поселяясь» на кладбище, в раю или в аду, умершие сохраняют человеческое обличье; но они могут и сливаться с землей, природой (ср.: мир покойников «составляет часть того, что мы называем природой» <Леви-Брюль, 1927>. Покойники «возвращаются в землю». «Живя среди природы и приковывая к ней свои взоры, древний человек невольно замечал, что то разнообразие растительного царства, которое его окружает, имеет свои корни в земле и от земли получает свое бытие». Он считал и себя «произошедшим из земли». Такое убеждение «могло возникнуть еще и потому, что он находил по тлении человеческого организма земляной прах» <Соболев, 1913>; ср. распространенное в XIX–XX вв. представление о том, что пятна на лице умирающего — «проступающая земля», зовущая его к себе.

Изменяясь «согласно с изменениями самой природы», умершие воздействовали на погоду, плодородие — или просто «становились ими». Первую оттепель крестьяне некоторых районов России называли «вздохом родителей» (предков, покойных родственников); говорили: «Зима установится — родители спать уложатся».

Ко всем покойникам — и «обычным», часто именуемым «родителями», и скончавшимся скоропостижно, неестественной смертью (самоубийцам, убитым, исчезнувшим) — крестьяне относились двойственно, например: приглашая покойника на поминальный обед, но стараясь, чтобы после этого он уже не посещал дом (умерший может «увести» за собой живых и в доме начнут умирать люди). Ср.: «Покойник редко бывает расположен к живым, поэтому его нужно бояться» (Сиб.). «Отец с матерью (то есть умершие. — М. В.) у ворот не стоят, свое возьмут» (Костр.). По мнению И. В. Карнауховой, появление покойника, кровно связанного с домом, «почти всегда предвещает смерть кому-нибудь из наиболее близких умершему людей» — «другого покойника ищет» (Арх.) <Карнаухова, 1928> (в облике мертвеца может явиться и нечистый дух, черт — иногда умершего даже старались схоронить быстрее, «пока черт не завладел им») (Вятск.).

Вместе с умершим в дом входит смерть, губительно воздействующая на все живое, поэтому во время похорон стремились нейтрализовать угрожающие и «мертвящие» влияния, обезопаситься от «возвращающегося покойника»: глаза его закрывали, «чтобы не умер еще кто-нибудь из семьи» (Костр. и др.); доски для гроба стругали «от себя», смертное одеяние шили с изнанки, «от себя», не делая узлов («иначе покойник придет за кем-нибудь из семьи») (Курск. и др.) (откуда и поговорка о дурном шитье: «Сшила словно покойника»). Чтобы не было второго умершего, завешивали зеркала (Сиб. и др.) не выметали сора из избы, «чтобы не вымести еще чью-нибудь душу» (Курск.).

«Выносят покойника из избы „ногам“ (ногами вперед), чтобы он не имел возможности, когда его похоронят, вернуться назад» (Сиб. и др.).

«Когда покойника вынесут из избы в ограду, в избе должен кто-нибудь из семьи остаться (хоть старик какой-нибудь). Иначе выйдут все — может скоро, по поверью, вымереть вся семья» (Перм.) (это очень краткий и неполный перечень поверий, обычаев такого рода).

«Беспокойными», даже опасными могут быть почти все недавно скончавшиеся и еще «не определившиеся к месту» люди. Первые сорок дней после смерти традиционно считались особым, подвижным (точнее — переходным и определяющим) периодом в «посмертном существовании» человека.

Опасным был сам момент смерти, когда, согласно крестьянским верованиям, начиналась борьба ангела и Дьявола за душу: в некоторых районах Новгородской губернии летом открывали окно, чтобы ангел с душой вылетел в него и не боролся в задней половине с Дьяволом.

Общераспространены представления о «трудной» и «легкой», «хорошей» и «нехорошей» смерти, влияющей на участь человека. «Бывает смерть „легкая“, когда человек помрет, недолго похворав. Но в то же время „хорошей смертью“ считается, если человек „выболит“… Хорошо помереть в светлый день Христова Воскресения — душа попадет в рай, потому что райские двери бывают для всех отворены в Пасху…» (трудно умирают колдуны и знахари) (Костр.) <Смирнов, 1920>.

Понятия о посмертном сорокадневье повсеместно неоднозначны: умерший незримо пребывает в это время возле родного дома, но в то же время его водят (носят) «по своим местам» ангелы или черти. Покойник проходит по мытарствам (нередко представляющимся «сорока ступеньками»). Душа странствует по земле до тех пор, пока не сгниет ее тело (Яросл.).

Сорокадневный «посмертный путь» человека — излюбленная тема литературных произведений («Житие Василия Нового» и др., многочисленные синодики, духовные стихи). «Были целые сборники сказаний о загробной жизни, которые все состояли из миниатюр с краткими повествованиями» — в них помещались статьи, день за днем описывающие состояние умершего — и его души, и тела <Сахаров, 1879>.