Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Кроме того, в «Пародии» герой «избегал жизни светской», так же как и в песне про Джеймса Бонда: «Он на своей на загородной вилле / Скрывался, чтоб его не подловили». А в песне «Про личность в штатском» эта самая «личность» лирического героя «заподозрила в шпионаже», как неоднократно будет происходить в реальности с самим Высоцким. Например, в дневниковых записях Ольги Ширяевой за 02.03.1967 и 23.06.1967 читаем: «Нам позвонил знакомый, не дурак и не паникер, который, однако, спросил: “Это правда, что Высоцкий арестован за шпионаж?”. Я же сегодня своими глазами видела, как он шел из метро в театр на репетицию»/¹⁸; «Я почему-то решила, что мне нужно рассказать Володе, что по Москве пошли слухи, что его, Высоцкого, посадили. Он мгновенно отреагировал: “Как, ты тоже видела эту газету?”. Оказалось, что на “Ленфильме” ему говорили, что в какой-то газете напечатали сообщение, что Высоцкий — вор-рецидивист, который, к счастью, уже обезврежен для общества. Потом прошел слух, что это просто однофамилец, и тогда из Минска в театр пришло письмо: “Напишите, который вы из двух”. “А еще, — без удовольствия подытожил Володя, — я остался в Америке”»⁴^.

Власти же упорно создавали Высоцкому имидж шпиона и врага, вследствие чего регулярно отменяли ему концерты: «В 1967 году в Московском геологоразведочном институте это было так. Когда уже договорились с Высоцким, а администрация даже выделила аудиторию и были напечатаны билеты, в институте появился молодой человек из районной ГБ. Который объяснил, что “лично он не советует приглашать артиста Высоцкого”. Поскольку студенты подчиниться отказались, началась страшная возня с привлечением парткома и запугиванием коллектива. Вечер, разумеется, не состоялся. Когда же ребята позвонили Высоцкому с извинениями, он сказал им только одно: “Я не сомневался, что так и будет”»[644]^[645][646][647][648].

По воспоминаниям Вениамина Смехова, «его не любили, конечно, официально и распространяли слухи — и кагэбэшники, и цэкисты — слухи просто откровенно, и пропагандисты-агитаторы по местам, это я помню, говорили: “Чего вы его любите-то? Он продает родину, [бегает] за юбкой французской, за этой самой артисткой. Он не хочет у нас жить, он не любит свой народ”, и так далее”»421. Еще более яркое свидетельство принадлежит Александру Стефановичу, рассказавшему о том, как в 1971 году КГБ сорвал участие Высоцкого в его картине «Вид на жительство». Предполагалось, что это будет стандартный пропагандистский фильм о диссиденте, сбежавшем на Запад. Однако Стефановичу и его соавтору Омари Гвасалия пришло в голову пригласить на главные роли Высоцкого и Влади. В итоге режиссеров привезли на Лубянку, где за них взялись два генерал-майора — Иван Абрамов, ставший вскоре заместителем начальника Пятого управления КГБ Филиппа Бобкова, и заместитель начальника следственного отдела КГБ Николай Жуков: «“.. вы что — с ума сошли? Вы с кем связались?”. Мы говорим: “А с кем мы связались?”. — “С антисоветчиком Высоцким, вот с кем! С мерзавцем, негодяем, диссидентом и с этой его, слов не буду подбирать, Мариной Влади, которая еще неизвестно, на какую разведку работает!”»422.

То, что в КГБ считали Высоцкого антисоветчиком, подтверждают воспоминания руководителя клуба авторской песни «Высота» г. Краматорска Юрия Миленина о несостоявшихся концертах в этом городе в марте 1973 года: «Взволнованный начальник городского отдела культуры Эдуард Стеценко, сославшись на решение горкома КПСС и отдела КГБ, предупредил о невозможности приезда барда, приведя такой их “аргумент”: “Нам только этого антисоветчика не хватало!”. Так и вышло, что Высоцкий до Краматорска не доехал..»423.