Энцо Феррари. Биография

Квалификация, состоявшаяся 10 мая, оставила двоякие впечатления. Кортезе сразу же пришлась по душе полновесная «толстокрылая» S-ка, отличавшаяся очень плавным ходом, и он с ходу установил быстрейшее время круга. Оно обеспечило ему поул-позицию на старте гонки. Фарина же выступил совсем не так удачно. Летя по узкой, почти что прямоугольной городской трассе, он потерял управление, закрутился и врезался в бордюрный камень. Машину легко починили, но сразу по окончании квалификации Фарина властно заявил Феррари в телефонном разговоре, что гоняться на этом автомобиле не будет. Вспыльчивый темперамент Нино был хорошо известен, равно как и гонор Феррари, и хотя никаких записей их конфронтации не сохранилось, можно легко предположить, что она получилась совершенно монументальной как в плане риторики, так и в плане децибел громкости. Феррари, вне всяких сомнений, счел бы этот поступок непростительным предательством, не будь Фарина на тот момент лучшим пилотом Италии. Почему же Фарина в последний момент пошел на попятную? Вероятно, он почувствовал ощутимое давление из Портелло и решил, что выступление за соперников из Ferrari — и неважно, в насколько второстепенном событии — может поставить под угрозу его выход на старт Гран-при в составе Alfa. Быть может, дело было в обиде на новую машину или ее владельца, но развязка этой истории оказалась простой: Франко Кортезе, человек, которого никогда нельзя было спутать с кем-то из великих звезд автоспорта, в одиночку будет защищать бордовые цвета Scuderia в первой в ее истории гонке с участием машины, названной именем Феррари.

Обнадеживающие новости пришли из Модены и Турина. Команда Maserati, разработавшая мощные новые спорткары «A6GCS-2000», снялась с участия. Ее машины еще не были готовы к соревнованиям. Ожидалось, что Cisitalia также заявит на старт свои новые 1100-кубовые машины «P46», но в итоге и эта конюшня предпочла отсидеться дома.

Эти неявки прямых конкурентов привели к тому, что в соперниках у Кортезе остались лишь богатые любители да второсортные полупрофессионалы, заявившиеся на гонку на спорткарах довоенной эпохи. Воскресным облачным днем машины участников выстроились в ряд вдоль трехполосной прямой Виа Фарнезе. Тротуары усеяли толпы людей, переживавших за собственную безопасность не сильнее, чем пешеходы, мимо которых проходит шествие мам с детскими колясками. Рядом с Кортезе на переднем ряду стартовой решетки стояла старая «Maserati» под управлением Марио Анджильони и модифицированная «BMW 328» с Джованни «Нино» Ровелли за рулем.

Машины, в общей сложности 19 штук, были расставлены на старте по три в каждом ряду. Бацци и горстка механиков Ferrari на нервах наблюдали за тем, как Кортезе забирается в открытый кокпит «125S» и надевает свой льняной «шлем». Он собирался принять участие в этапе самого опасного в мире спорта, будучи при этом защищенным от возможных травм не лучше, чем участники первой, как считается, настоящей автогонки, прошедшей по трассе Париж — Бордо в июне 1895 года. Прошло почти полвека, но никакого существенного прогресса по части безопасности достигнуто не было. Кортезе, как и его соперники, был облачен в легкую уличную одежду, хотя некоторые гонщики предпочитали тонкие комбинезоны, служившие защитой от пыли и грязи. Его голова была прикрыта льняным авиационным шлемом, который должен был помешать волосам спутываться и некстати лезть в лицо. Кожаные защитные шлемы, впервые использованные в соревнованиях мотоциклистов, стали обязательными к применению в американских гонках уже в конце 1930-х, но в Европе носить подобную экипировку считалось проявлением трусости и слабости. Более того, Кортезе, следуя вековой традиции, отказался от ремня безопасности, поскольку, как и его коллеги, верил, что гораздо лучше оказаться выброшенным из машины, чем зажатым внутри нее. Учитывая, что бензобаки болидов были не более огнеупорными, чем картонные коробки из-под молока, а сами машины не имели никакой защиты от переворачивания, своеобразная мрачная логика в том, чтобы считать вылет из летящего на полном ходу автомобиля реальным спасением, определенно просматривалась.

Гонка должна была проходить на дистанции длиной в 99 километров (примерно 60 миль) или тридцать кругов по суровой двухмильной трассе, обозначенной на узких улицах Пьяченцы. (Единственный постоянно действующий гоночный трек Италии по-прежнему находился в Монце, сильно пострадавшей от военных действий, и никаких планов по строительству новой трассы не было; все прочие гонки будут проводиться на общественных дорогах, закрытых для проезда транспорта специально по случаю мероприятий.)