Энцо Феррари. Биография

Так где же правда о Лауре Феррари? Была ли она безумна или, напротив, абсолютно вменяема? Вероятно, истина где-то посередине. Какие бы беды ни причиняли боль его жене, Энцо Феррари жил полной жизнью, в его расписании едва ли находились пустые места. Хотя в последние шестьдесят лет своей жизни он никогда — возможно, с исключениями в виде нескольких ночей, проведенных в Монце во время тестов — не заснул ни в чьей другой постели, кроме своей собственной, он умудрялся постоянно флиртовать с десятками интересных женщин, включая и ту леди из Парижа, которая, кажется, была готова на всех парах нестись на юг и дальше через Альпы, стоило ему только повесить телефонную трубку. Однако он не был расточительным ухажером. Один моденский ресторатор вспоминал, как в один из вечеров женщина, пришедшая на свидание с Феррари, по окончании романтического ужина царственно повелела официантам принести шампанское — для завершения прелюдии. Феррари быстро распорядился: «Принесите ей минеральную воду, с газом».

Феррари, казалось, любит детей. Он беспокоился о здоровье детей своих старших сотрудников, а в начале 1960-х организовал молодежный клуб, который и по сей день периодически проводит свои встречи. В него входило небольшое число энтузиастов, встречавшихся по понедельникам для обсуждения автомобильных тем в компании знаменитого кумира. С годами Феррари стал все больше средств жертвовать моденскому госпиталю и институту Марио Негри в Милане, особо концентрируя свое внимание на подарках, которые могли бы помочь врачам в лечении мышечной дистрофии.

В то время в личной жизни Феррари не возникало никаких предпосылок к скорому окончанию турбулентного периода (да он и не хотел, чтобы они возникали), он хотя бы мог рассчитывать на возвращение некоторой стабильности на фронте Формулы-1. Кити, Рокки и новый инженер команды по имени Мауро Форгьери семимильными шагами шли к созданию новой гран-прийной машины «Tipo 156». Наконец, в гараже Ferrari появится болид с заднемоторной компоновкой. Его шасси представляло собой довольно грубую вариацию на тему легковесных трубчатых каркасных структур, которые разрабатывали британцы, равно как и независимая подвеска на спиральных пружинах. Главное преимущество машины, как и в случае со столькими классическими Ferrari, скрывалось в мощном двигателе. Кити и его команда на самом деле создали два двигателя, оба были V6, но с разными углами наклона головок цилиндра. Более ранний прототип был версией старого 2,5-литрового 65-градусного блока, а более поздний V6, разработанный Кити и Рокки, имел угол в 120 градусов, что обеспечивало ему более низкий центр тяжести и делало более подходящим для нового шасси. Оба мотора выдавали достаточно мощности, чтобы перегнать британцев, которые ввиду скудного финансирования и позднего начала разработки не могли рассчитывать, что Coventry-Climax подготовит новый 1,5-литровый V8 раньше, чем к следующему сезону. Хорошими новостями стало и то, что машина «Porsche» под Формулу-1 оказалась слишком тяжелой и недостаточно мощной для своего веса, а значит, команде гарцующего жеребца был открыт путь к чемпионству сезона 1961 года. Какие прекрасные перспективы, особенно на фоне провальных результатов последних лет!

Новые машины были потрясающими. Их лихие, щегольские кузова имели необычный перед, с двумя «ноздрями», — впервые подобное было на особой версии «Maserati 250F», собранной специально для американского спортсмена Темпла Бьюэлла. Феррари отказался распрощаться лишь с одной традицией: спицевыми колесами от Borrani.

Изначально он собирался заявиться на соревнования с командой, составленной целиком из иностранцев. И вновь не определил первого номера, хотя и Фил Хилл, и Таффи фон Трипс считались старшими членами команды. В составе ее также были Ричи Гинтер, которому приятель Хилл устроил подробный экскурс в мир политических интриг завода, и Дикий Вилли Мэресс. Обеспокоенная отсутствием в команде итальянцев группка богатых спортсменов сформировала консорциум под названием Scuderia Sant’ Ambrocius, который должен был заниматься развитием молодых талантов. Они, по сути, «арендовали» «156-ю» для 25-летнего миланца Джанкарло Багетти, рассчитывая заявить его на несколько этапов чемпионата. Национализм по-прежнему свирепствовал в гонках Гран-при, и британцы, французы и немцы вкупе с итальянцами постоянно переживали о своей национальной гордости, стараясь поддерживать ее в соревнованиях Формулы-1. Феррари доставалось много критических стрел за то, что он не набирал свою команду исключительно из итальянцев, но он считал эту критику несущественной в сравнении с тем общественным волнением, что началось после гибели Кастеллотти и Муссо.