Энцо Феррари. Биография

Но чтобы спасти команду в 1965-м, ему понадобится нечто большее, чем мистический образ. Джим Кларк, молчаливый шотландец, доминировал в календаре Формулы-1 на своем изящном стройном «Lotus 33» и уже к середине сезона гарантировал себе титул чемпиона мира. Максимум, что мог сделать Большой Джон — или «Shirtsleeves», как его называли его британские приятели, — это пытаться поспеть за популярным в народе Джимом. После финиша на втором месте в первой гонке года в Южной Африке дела Сёртиса поступательно шли под откос. Механические неполадки, плохие комплекты шасси и низкая производительность моторов преследовали его весь оставшийся год. Что еще хуже, он постоянно сталкивался с резкими проявлениями неприязни со стороны истового ура-патриота Драгони, выслуживавшегося перед Феррари и прессой с целью продвинуть своего фаворита Бандини. С другой стороны, ему приходилось иметь дело с Майклом Парксом, с презрением относившимся к инженерным талантам Сёртиса (не говоря уже о его крайнем неприятии корней Джона, происходившего из рабочего класса) — он не скрывал, что жаждет заполучить его место в команде Формулы-1. И вновь Феррари ничего не предпринял для установления мира в своем лагере. В его представлении распри и раздоры были семенами, из которых потом вырастали быстрые машины, и эта междоусобная борьба виделась ему лишь как источник новых побед на гоночных трассах. Однако дело обстояло явно не так. Сёртис был с большим отрывом самым талантливым пилотом команды, и, несмотря на усилия Драгони, пытавшегося снабдить своего протеже Бандини лучшими машинами, и непрекращавшиеся интриги Паркса за спиной, Большому Джону все же удавалось не отставать слишком сильно от более легких и прытких британских машин «Lotus», «BRM» и «Brabham». Если не считать с трудом добытого третьего места на британском Гран-при, сезон для главного пилота «Scuderia» получился скомканным: один печальный провал за другим. Все кончилось в конце сентября, когда он попал в массовую аварию в Моспорт Парке неподалеку от Торонто. Он управлял собственным спорткаром «Lola-Chevrolet Can-Am», а не «Ferrari». Поскольку Феррари предпочел не заявляться на популярную в Северной Америке гоночную серию Can-Am, Сёртис решил поучаствовать в ней независимо, на машине английской сборки. В аварии он получил серьезные травмы и угодил в госпиталь Торонто. В тот момент его отношения с Энцо Феррари все еще оставались близкими. Завод не только покрыл все расходы на его медицинские счета несмотря на то, что Сёртис выступал не на одной из его машин, он еще и постоянно справлялся о здоровье — стараниями босса, регулярно звонившего Джону, чтобы узнать, как идет заживление получившей тяжелые переломы левой ноги. Феррари в шутку сказал своей звезде, что аккурат к его возвращению в следующем сезоне построит для него болид с автоматической трансмиссией.

Тем временем в команде шла подготовка к сезону 1966 года, требовавшая от инженеров серьезных изменений. Формула соревнований Гран-при предписывала увеличение объемов безнаддувных двигателей с 1,5 литра до 3, что вынуждало участвующие команды проектировать новые автомобили. Поскольку Ferrari строила мощные 3-литровые двигатели для спорткаров на протяжении практически 15 лет, все полагали, что Scuderia запросто подготовит чемпионский мотор, ведь считалось, что новый «Ford-Cosworth V8» будет готов только через год, и команды вроде Cooper были вынуждены полагаться на V12 от Maserati десятилетней давности. Команде Джека Брэбема оставалось лишь заниматься модификацией устаревшего «Oldsmobile V8», устанавливавшегося на легковые машины, тогда как инженеры «BRM» возились с невероятно сложным по конструкции «H16», в котором было почти столько же движущихся компонентов, сколько в швейцарском хронографе. Да, казалось, что поле расчищено от конкурентов «Ferrari», хотя здоровье главной звезды-пилота оставляло некоторые сомнения.

Анджело Беллеи вывели из гоночного департамента, назначив руководящим инженером на производстве дорожных машин марки. Это решение возложило задачу по созданию новых машин под 3-литровую формулу на плечи одного Мауро Форгьери, блестящего, хотя и переменчивого в своих настроениях инженера. Поскольку колоссальные средства были брошены на создание нового 4-литрового спорткара «P3», который должен был сразиться с «Ford» в Ле-Мане и на других трассах, у Форгьери не оставалось иного выбора, кроме как урезать бюджет проекта под Формулу-1. Из-за нехватки денег и людских ресурсов, необходимых для создания нового двигателя, ему пришлось заняться смелыми модификациями устаревшего, тяжелого и грузного 3,3-литрового V12, разрабатывавшегося для спорткаров. Эта силовая установка была прямым родственником мотора, спроектированного Коломбо, корнями уходившего в эпоху двадцатилетней давности.