Энцо Феррари. Биография

Шектер и Вильнёв остались в команде и на сезон 1980 года, но к тому времени мир Формулы-1 начал погружаться в водоворот таких политических интриг, что безумие, царившее в Маранелло, показалось в сравнении с ним совершенно тривиальным. Проблемы настаивались почти целое десятилетие — примерно с той поры, как автоспорт начал привлекать крупных спонсоров и заключать выгодные телевизионные контракты. Корнем всего, что неудивительно, были деньги. Молодые львы автоспорта — главным образом британские независимые команды вроде McLaren, Brabham, Lotus и Williams, ставшие знаменитыми без какой-либо серьезной поддержки крупного автопроизводителя — жаждали расширить свое влияние в почитаемой всеми и довольно косной по своей сути Международной автомобильной федерации, в которой доминировали французы. FIA, руководившая процессом через свой субкомитет, заведовавший международным автоспортом (FISA или Fédération Internationale du Sport Automobile — Международная Федерация спортивных автомобилей), была слишком недальновидной и существовала изолированно от новых реалий, где главную роль играли телевидение и коммерческие спонсоры. FISA была тесно связана со старыми грандами автоспорта, классическим составом европейских автопроизводителей в лице Porsche, Mercedes-Benz, Peugeot, Renault, Alfa Romeo и, разумеется, Ferrari, которые традиционно строили свои автомобили для гонок и раллийных заездов, проходивших по регламентам FIA. Бизнес старого истеблишмента шел своим чередом вплоть до той поры, пока британские выскочки не образовали FOCA (Formula One Constructors Association — Ассоциацию конструкторов Формулы-1). Лидером этой организации был дерзкий Берни Экклстоун, поднявшийся по иерархической лестнице автоспорта до статуса владельца команды Brabham. Именно он был в авангарде движения за введение более практичных правил, снижение затрат, увеличение призовых и более многочисленное представительство команд в советах и комиссиях FISA.

Французы и их марионетки из FIA ответили на это назначением помпезного Жан Мари Балестра, которому поручили защиту чести международного автоспортивного органа. Это противостояние станет борьбой грандов с garagistas, и растянется на долгих пять лет, пока в конечном счете не будет найден компромисс. Балестр был нелеп, он был склонен к чрезмерно пафосным заявлениям и часто накладывал штрафы за предполагаемые оскорбления. Этот француз был карикатурным трусом и мишенью для бесконечных пасквилей в автоспортивной прессе. Итальянцы прозвали его «безумным папой». Дело стало принимать серьезный оборот, когда один итальянский журнал опубликовал его снимки в униформе, очень смахивавшую на немецкую времен войны. Статья обвиняла Балестра в сотрудничестве с нацистами во время Второй мировой, когда он был официальным лицом правительства Виши. Потом выяснилось, что Балестр отсидел срок в тюрьме — как утверждал он сам, в заключении он оказался потому, что немцы разглядели в нем шпиона Сопротивления. Критики Балестра парировали эти доводы утверждениями, что в тюрьме он оказался из-за того, что нацисты поймали его на воровстве их собственных средств. Споры не утихали многие годы, но никаких веских доказательств, необходимых для смещения Балестра с его августейшей должности, за это время так и не было представлено.