Энцо Феррари. Победивший скорость

Луиджи Кинетти, обосновавшийся в Штатах итальянский бизнесмен, после памятной встречи с Эггцо «в ночь перед Рождеством» продолжал бомбардировать его письмами с предложением отправить несколько машин марки Ferrari за океан. По его словам, конъюнктура для этого была самая подходящая: элитный Американский автомобильный спортивный клуб организовал ряд соревнований для состоятельных гонщиков-любителей, ездивших почти исключительно на спортивных автомобилях европейских производителей, которым фирма Ferrari могла бы составить достойную конкуренцию. Лорд Селсдон, британский гонщик-любитель, продал за 9000 долларов принадлежавшую ему 166 SC Бриггсу Каннингхэму — сыну владельца всемирно известной фирмы «Проктер энд Гэмбл». Каннингхэм, таким образом, стал первым американцем, купившим машину марки Ferrari. Кинетти, приобретший на автосалоне в Турине выставочный образец модели 166 Spider ММ, пароходом отправил ее Томми Ли — автомобильному дилеру, проживавшему в Лос-Анджелесе. Эта машина стала первой Ferrari, появившейся в Калифорнии.

Кинетти был не только бизнесменом, но и гонщиком-любителем, поэтому ничего удивительного не было в том, что он, купив на фабрике в Маранелло новую машину, стал одним из сорока девяти участников первых послевоенных гонок «24 часа Ле-Мана». Вместе с Кинетти должен был ехать британский любитель лорд Селсдон. На второй машине серии 166 ехали французы — Жан Люка и Ферре (псевдоним Пьера-Луи Дрейфуса). К удовольствию французских зрителей, которых насчитывалось не менее двухсот тысяч, сразу же после старта лидерство захватили две большие французские машины фирмы Delahaye. Однако Кинетти удалось сесть им на хвост и идти, не отставая, весь вечер и всю ночь. Французы, ехавшие на второй Ferrari, попали в аварию и вынуждены были сойти с трассы. Перед рассветом, когда итальянец обошел одну за другой обе Delahaye, его сменил лорд Селсдон, но жадный до гонок Кинетти уже через час отобрал у него руль. Как-никак, до войны он дважды побеждал в гонках, а потому считал себя почти что профессионалом. Кинетти продолжал лидировать до конца гонок и, хотя у него были проблемы с переключением передач, а финишную черту он, по свидетельству очевидцев, пересек «на средней скорости», все равно опередил следовавшие за ним Delahaye и Fraser Hash по меньшей мере на крут. Победители получили Кубок президента Республики из рук самого президента — Венсана Ориоля.

Интересно, что, несмотря на все усилия, прилагаемые Кинетти, чтобы продвинуть машины «Скудерии» на американский рынок, Феррари уделяет ему в своих воспоминаниях всего несколько строк. Вероятно, все дело в том, что Феррари просто не хотел делиться с кем-либо славой — тем более с человеком, который претендовал на роль его полномочного представителя в США. Кроме того, он опасался, что коммерческий успех его спортивных машин затмит успех гоночной команды, а именно о всемирном успехе в гонках он мечтал всю свою жизнь. При этом он не мог отрицать, что после победы Кинетти в Ле-Мане репутация его фирмы взлетела на недосягаемую высоту. Публика по достоинству оценила не только скоростные качества его машин и их надежность, но также изящество их форм и роскошь отделки. Подобное редкое сочетание для настоящего автомобилиста было неотразимым. Все говорило о том, что в скором времени на фабрику в Маранелло начнется настоящее паломничество.

Теперь было необходимо заняться вплотную машинами класса Гран При. Кое-что для этого уже делалось: к примеру, Аурелио Лампреди приступил к испытаниям сконструированного им двигателя объемом в 4,5 литра. На традиционной встрече с инженерами и менеджерами Феррари назначил Лампреди ответственным за создание машины для гонок Гран При. Коломбо пришел в ярость и сказал, что сию же минуту увольняется. В ответ на это Энцо пообещал прислать к нему на квартиру полицейских — проследить за тем, чтобы он не увез с собой чертежи новейших разработок. Коломбо рассвирепел еще больше. Тогда Феррари позвонил начальнику полиции и потребовал немедленно послать наряд на городскую квартиру Коломбо. Коломбо с презрением ответил, что он «плевать на это хотел», но спеси все-таки поубавил. Феррари перезвонил начальнику полиции и обыск отменил. После этого все успокоились и отправились отмечать новое назначение Лампреди. На следующий день Феррари вызвал Коломбо к себе в кабинет и объявил, что начиная с 1950 года он будет отвечать только за спортивные машины и машины типа «Гран Туризмо». Это назначение было тяжким ударом по самолюбию бывшего главного инженера. Впрочем, Коломбо в своих воспоминаниях старался этой темы не касаться и даже написал, что «Феррари предвидел успех моторов с большим литражом и без нагнетателя». Относительно своего нового назначения он написал следующее: «Феррари произвел в руководстве грамотную перестановку, позволившую ему развивать новое направление в моторостроении, не разрывая отношений с таким квалифицированным дизайнером, как я. Все прошло тихо и без скандала».