Благодаря работам Пастера, с конца 1870-х гг. микробная теория происхождения болезней стала доминирующей парадигмой, хотя в среде практикующих врачей по-прежнему встречала сильное сопротивление. Они продолжали сомневаться в том, что невидимые организмы могут вызывать разрушительные эпидемии. Эту идею отвергали даже такие выдающиеся ученые, как Рудольф Вирхов. Нередко смущало само изобилие почти взаимозаменяемых терминов, которыми описывали патогены: корпускулы, микробы, бактерии, инфузории, вибрионы, вирусы, анималькули, бациллы. В 1880 г., когда вокруг микробной теории еще бушевали споры, американский врач Уильям Мэйс очень точно выразил всю суть того, что она значила для своих приверженцев:
Я считаю, что любая заразная болезнь возникает в результате внедрения в систему какого-то живого организма или микрозимы, способной к самовоспроизводству и недоступной нашему восприятию. Я считаю, что, как и вся жизнь на планете есть результат предшествующей жизни, так и любой вид болезни есть результат предшествующей болезни того же вида. Я считаю, что, как и любой микроб, не способный к самозарождению, так и скарлатина не возникает самопроизвольно. Я считаю, что дуб происходит от дуба, виноград от винограда, а тифоидная лихорадка – от тифоидного зародыша, дифтерия – от дифтерийного зародыша и что скарлатина не может развиться из тифоидного зародыша, как и чайка не может появиться из голубиного яйца{104}
.Пастер не только доказал истинность микробной теории, но и разработал подход к созданию вакцин, чем внес огромный вклад в становление прикладной иммунологии. Как нам известно из главы 7, пионер вакцинации Эдвард Дженнер создал первую прививку еще столетием раньше, когда изучал оспу. Пастер же разработал методику, позволившую производить целый ряд вакцин от разных болезней. Он был убежден в универсальности явления, которое сам называл «принципом неповторяемости», а мы, пользуясь современной терминологией, назовем «приобретенный иммунитет». Пастер оптимистично полагал, что этот принцип можно применить как основу для разработки вакцин против всех инфекционных заболеваний.
Вакцинацию можно определить как введение в организм целого болезнетворного микроорганизма или его части, чтобы обучить иммунную систему атаковать тот же микроб, если он снова появится в организме уже естественным путем. Вакцина настраивает иммунную систему на выработку антител или учит иммунные клетки распознавать и уничтожать вторгшийся организм – бактерию, вирус или эукариотического паразита.
Проблема, разумеется, заключается в том, чтобы стимулировать иммунитет, не вызвав заболевания. Дженнер открыл явление перекрестного иммунитета между коровьей оспой и натуральной. Пастер же разработал концепцию аттенуации, когда до введения в организм живые патогены проходят предварительную обработку, снижающую их вирулентность. Одним из способов снизить вирулентность некоторых патогенов было нагревание, другой способ требовал, чтобы микроорганизм сперва прошел через тело хозяина другого вида. Такие ослабленные микроорганизмы стимулируют иммунный ответ, не вызывая заболевания.
Но как же в эпоху отсутствия знаний о механизме иммунитета Пастеру удалось объяснить принцип неповторяемости и доказать полезность аттенуации? Он вновь прибегнул к сельскохозяйственным метафорам и привел аналогию, которая заняла центральное место в микробной теории: семена и почва. Как известно, посев пшеницы на одном и том же поле истощает питательные вещества почвы, и спустя какое-то время она уже не может обеспечивать рост растений. Согласно аналогии, предложенной Пастером, ослабленная бактерия, вызвав легкое заболевание, потребляла часть питательных веществ крови. Кровеносное русло уподоблялось истощенной пашне, на которой посевы взойти уже не могут. Если затем ввести в кровь подопытного животного вирулентные «семена» той же болезни, для их роста и развития ресурсов крови не хватит, потому что они уже израсходованы на борьбу с ослабленными микробами. Поэтому болезнь не сможет развиться повторно. На современном языке это значит, что у подопытного животного сформируется иммунитет.