Эпифания викария Тшаски

О, Святая Дева, прости мне, что я слушаю эти вот святотатства, и не карай этих людей, кем бы они ни были, — подумал викарий.

Иисус прервал свою речь и почесал себе подбородок.

— О’кей, ты прав, что ни говори, она ведь мне биологическая мать…

— К делу, Господи, — перебил Иисуса архангел Михаил.

— Ладно. Слушайте, пан ксёндз, дело не столь уже и сложное. День Господен наступил. Вы уж простите, пан ксёндз, что не все выглядит так, как пану ксёндзу казалось. Дело, в принципе, достаточно простое. Так вот, я и вправду бог, но не в понимании современной теологии. Для римлянина времен правления Августа, когда я родился, я был бы богом вне всяких сомнений — моя воля влияет напрямую на материю, примеры чему, признаюсь, шутливые, я представил только что. Если вы спросите, были ли это чудеса, или же эти события соответствуют какой-то пока что не известной вам физике — отвечу: ни да, ни нет. Просто, никакой такой физики не существует. Природа мира не физична, она духовна — потому-то мы и смогли появиться на чердаке, рядом с твоей спальней. Присесть можно? На форму мира не влияют никакие законы, но лишь воля сознательных бытий — сами вы духовно еще слабы, потому способны формировать реальность только лишь косвенно; чем же бытие мощнее, тем больше оно может.

Иисус отодвинул стул от компьютера и уселся поудобнее.

— Мы не космические пришельцы, просто — мы высшие существа. Духовные. Все — демоны, ангелы, тому подобные дела, в которые ты более или менее веришь, все это правда. Просто правда эта выглядит несколько иначе. Бог, понятное дело, существует, только я не назвал бы его бытием как личность. С сожалением заявляю, что иногда ближе к истине были различные языческие пантеисты или тот самый сумасшедший немецкий бенедиктинец-буддист[34]. Но, несмотря на то что Папаша личностью не является, у него имеется воля и сила, но личностью мы его не назовем, поскольку он не индивидуум… Псякрев, в жопу этот ваш язык. Ну никак этого не выразить. Михаил, как бы это было на божественном языке? — обратился он к архангелу.

Тот, все время стоя рядом, глянул на Иисуса.

— Ага. Хорошо. Может, по-французски попробую, это более точный язык… или, в принципе, оно и не важно. Ну, попик, чего ты на меня так пялишься?

Ксёндз Янечек сидел на кровати, и действительно пялясь, с лицом, предполагавшим совершенно плоскую линию электроэнцефалограммы головного мозга.

— Эй, ксёндз, возьмите-ка себя в руки. Именно сейчас пан ксёндз переживает, скажем так, мистическое испытание! В книгах об этом писать будут, о Втором Откровении — да, я, кстати, говорил уже, что это еще не конец света, а только лишь дополнение возвещения?

— Дополнение? Но ведь, — тут викарий долго подыскивал подходящую форму вежливости и, в конце концов, удовлетворился простейшей, — вы ведь все отрицаете, абсолютно все, что я признаю в Credo[35]… — викарий наконец-то отреагировал на только что услышанные им сенсационные открытия.

— Ну, скажем так: дополнение и коррекция. Ну а помимо того, не абсолютно всего. Так вот, самое основное, человек и вправду обладает душой, и душа эта, действительно, бессмертна. После смерти человек теряет в материальности в пользу собственной духовности — тут снова непреодолимый языковый барьер, пан ксёндз пускай ж простит — пан ксёндз после смерти поймет и так. Разве что пан ксёндз вознесется на небо, как Мария — это иной способ перехода на другую сторону, но без утраты материи, более близкий, хммм — чтобы дать отсылку к наверняка известному пану ксёндзу понятийному аппарату, более близкий к аристотелевскому единству души и тела, чем к обычной смерти, которая, скажем так, платоновская, не правда ли? Записывайте же, пан ксёндз, записывайте, это же Второе Откровение!

Ксёндз Янек машинально взял тетрадь и карандаш.

— Во-о, у нас уже и первые реликвии появились. Пан ксёндз лучше пусть вырвет из тетради страницы, на которых сейчас виршеплетства пана ксёндза, да выбросит их в корзину — но, впрочем, не надо, ведь если страницы будут вырваны, то лет через двести кто-нибудь пана ксёндза тут же обвинит в повторной подделке Откровения; ведь будут новые agrapha dogmata[36], будут новые протестанты и новые католики. Так что, пожалуйста, не вырывайте, а записывайте, как оно идет, Святым Карандашом. Я, Иисус, Иешуа, Христос, Мессия, являюсь наивысшим духовным бытием, которое на какое-то время приняло материальную форму путем рождения от женщины, Марии. Ариане, те самые, древние, а не те, что с деревянными саблями[37], совершенно случайно имели правильную интуицию по данному вопросу, отрицая существование Святой Троицы — я создание, не создатель. Свидетели Иеговы каким-то образом тоже ближе к истине, хотя они, без всякого смысла, отождествляют меня с ветхозаветным архангелом Михаилом, который — сам видишь — является чем-то отдельным.

Архангел Михаил изысканно поклонился.