Эпик Московского уезда

И вот теперь в кабинете находились: господин пристав первого стана Московского уезда Штольцен Иван Августович, его ближайший помощник — урядник Митрофан Васильевич Купавин, два охранника из отряда сельской стражи, организованного в посёлке и соседи убитого по даче. Один из охранников выбил входную дверь, и, поднявшись по лестнице на второй этаж, полицейские обнаружили в кабинете тело.

— Митрофан Васильевич, — обратился Штольцен к уряднику, — Нужно вызвать врача. Будьте любезны, ступайте на телефонную станцию и свяжитесь с Уездным полицейским управлением. Да… и на обратном пути захватите с собой Рябичкина.

— Так точно, господин пристав, — ответил урядник. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте, любезнейший, выполняйте.

Не говоря лишних слов, Купавин обошёл семейство соседей и стал спускаться по лестнице на первый этаж. Ступеньки тихо заскрипели, и урядник скрылся из вида.

Пристав отошёл от тела и повернулся к дачникам. Он был высок, строен и по-военному подтянут. Форма очень шла ему — она подчёркивала мужественность его фигуры. Через складки кителя проглядывали достаточно развитые мышцы и правильная осанка. Немецкие корни этого человека можно было определить, ещё не зная фамилии. Да и лицо с выделяющимися скулами и прямым тонким носом говорили о том же. А вот небольшая бородка клином и аккуратные усики с проседью смягчали его и придавали интеллигентный вид. Сторонний наблюдатель сразу мог сказать, что перед ним строгий здравомыслящий человек, любящий пунктуальность.

— Господа, я попрошу вас ответить на несколько вопросов, — обратился Штольцен к соседям.

— Мы расскажем всё, что знаем! Нужно немедленно поймать негодяя, совершившего это ужасное преступление! — дама явно нервничала и говорила очень эмоционально. Веки её подрагивали, а тонкие белые руки никак не могли найти покоя. Похоже, она сталкивалась с таким происшествием впервые, от чего нервная система пришла в крайнее возбуждение. Конечно, причины для этого могли быть различными, и пристав отметил это для себя.

Терпеливо выслушав рассказ женщины, и выяснив, почему они с мужем обратились в полицию, Штольцен спросил:

— А как давно вы знаете своего соседа? Как часто вы его видели, когда и с кем?

— Появился он здесь где-то полгода назад, осенью, — сказала мадам, — Мы хорошо запомнили это, так как в этот день у нас с мужем как раз была годовщина свадьбы.

— Он приехал в коляске, и кучер помог ему выгрузить багаж, — добавил мужчина. — Вещей было немного: один большой чемодан и две закрытые корзины. Обычное дело для холостяка.

Было заметно, что муж старается во всём следовать своей супруге. В этой семейной паре первая скрипка принадлежала женщине.

— Так значит, ваш сосед был неженат? — спросил пристав.

— Нам так показалось. Конечно, мы не спрашивали его напрямую, но манеры у него были как у закоренелого холостяка.

— В чём же это выражалось?

— Он был довольно замкнут и неразговорчив. Да и просто ни разу словом не обмолвился о существовании жены, — ответила женщина. — И в его одежде, как впрочем, и во всём облике, чувствовалось отсутствие женской опеки.

— В конторе «общества» он зарегистрирован, как Чуприльцев Иван Александрович. Как вы думаете — это его настоящее имя? — продолжал пристав. — Может быть, он рассказывал что-то о себе в приватной беседе.

— Я же говорю Вам, он был немногословен, — воскликнула дама.

— Хорошо, хорошо, сударыня. Не волнуйтесь.

— Всё, что мы знаем о нём — это то, что он приехал из другого города, приобрёл в конторе в Петровском пассаже соседний участок вместе с дачей, построенной «обществом» и жил здесь уединённо, — более спокойно сказала женщина.

— Не обмолвился ли Чуприльцев случайно, что кто-то угрожает его жизни? Не было ли в его поведении чего-то странного?

— Нет, — решился высказаться мужчина. — Мы встречались в основном на улице, и если что мне и показалось, то это попытки Ивана Александровича не привлекать к себе внимания. Пройти в тени деревьев поближе к заборам. Он старался ходить по пустынным малонаселённым улицам. Но ведь это может определяться просто замкнутостью его характера.

Штольцен невольно перевёл взгляд на стену напротив письменного стола. Посередине, на том месте где, скорее всего, обычно должен был находиться книжный шкаф, располагался тайник. В этом не могло быть никаких сомнений. Он представлял собой нечто, похожее на небольшой сейф. Дверца его была распахнута настежь, и в нише хорошо виднелись две полки. Верхняя была пуста, а на нижней, в специальном креплении, лежала небольшая стеклянная трубка с двух сторон закупоренная винными пробками. Внутри трубки находился какой-то порошок, при более близком рассмотрении похожий на мелкие металлические опилки. Ничего подобного в своей жизни Иван Августович никогда не видел. А повидал он на своём веку всякого — и на войне, и уже работая в полиции.