Эпикриз с переводом (СИ)

— Пойдем домой, — сказала я, погладила Кишана по мордахе и резко встала. Черныш первым зашёл в дом, я вслед за ним, закрывая дверь на замок.

Глава 20

— Зачем к тебе приходил суреш? — поинтересовался черныш, заходя в комнату.

— За ягодами, малиной, что растет в саду, помнишь? — ответила я и огляделась в поиске предмета, который можно использовать в качестве вазы. Остановила выбор на прозрачном кувшине. Налила в него воды и поставила подаренный Кишаном букет. — А ты их видел?

— Да, я уже шел к тебе и тут увидел карету на дороге, приближавшуюся к ведьминому дому. Пришлось спрятаться и переждать… — черный кошак недоверчиво фыркнул. — Только за ягодой приходил? Странно как-то.

— Его сыну понравилось, — ответила я и, вспомнив, что Кишан не в курсе, рассказала ему историю про малину и пантов, владельцев лавки сладостей. А закончив, заботливо спросила: — Ты голоден? — чёрная морда кивнула. — Курицу с рисом будешь?

За эту неделю я приучила себя к готовке. Причем не только полуфабрикатов. Я умела готовить, мама меня научила, и для Кишана я делала это с удовольствием.

— Разогрей, — согласился пант, неуклюже почесал себя за ухом и смущённо попросил: — Выйдешь на минуту?

— Зачем?

— Я перекинусь обратно.

— А может… Можно я посмотрю? Никогда не видела.

— Не стоит, — качнул он головой. — Пожалуйста.

Я не стала настаивать и молча вышла за дверь.

Тогда я ещё просто не знала, что хоть этот процесс и быстрый, но довольно болезненный. Потом видела один раз, да, подглядывала, совсем немного, но достаточно, чтобы понять… Ощущая при этом такую ломоту в костях, как будто я сама только что перекинулась… Сколько бы раз ты в жизни этого не делал, всего минуту, но такую болезненную, и она все равно будет всегда казаться вечностью.

Дни сменялись днями. Я мысленно перечёркивали их в своей голове, как в календаре, оставляя после каждого на сердце зарубки. Ощущение счастья таяло. Ощущение неизбежности, наоборот, подогревалось. Но я была благодарна и времени, и Кишану за все, что было.

Время вообще коварная вещь: иногда его слишком мало, иногда слишком много, а иногда его хочется остановить. Чтобы запечатлеть навсегда то, желательно хорошее, что происходит здесь и сейчас. Но это невозможно. И тогда остаётся верить, что подобное просто повторится.

Вот так прошла ещё одна неделя. Прошла так же, как и предыдущая, но при этом она совсем другая. Страсть стала сильней, эмоции ярче… Поцелуи слаще, прикосновения ощутимей, удовольствие острее. Наверное, наша связь с Кишаном крепчает, эмоции и ощущения перекликаются и переплетаются. Мы — как одно целое. Которое разделить уже нельзя. Но!

Завтра день рождения брата Кишана. Он его так ждал, ведь после — многое изменится. Титул суреша наконец-то достанется Рейтану, и вся их семья может жить спокойно… Но не я.

Нет, я, честно, рада! Сурешиат попадет в хорошие руки, панты вдохнут и выдохнут с облегчением. Кишана перестанут искать, он сможет спокойно ходить по Пантерии, не боясь быть пойманным и убитым. Но он должен уехать. К родным. И я не знаю насколько. Он же может не вернуться…

Зачем ему самка ману?

А зачем мне самец пант?

Ведь я тоже должна вернуться в свой мир… К прежней жизни, к которой так стремилась.

Не стоило мне влюбляться. Не стоило отдаваться чернышу… Или всё-таки стоило? Стоит ли любовь того, что я испытываю сейчас? Ведь знала же, что будет больно. Знала, что будет тяжело… Но чтобы так, как будто от моего сердца отрезают кусок и зашивают все на живую, без анестезии. Жалею? Ракшас два! Никогда я об этом не пожалею. Независимо от того, что будет дальше.

Это ещё не последняя наша ночь. Впереди ещё как минимум одна. Но от этого не легче.

Разбудил нас медальон Кишана. Он ярко заискрился и громко завибрировал на столе. Я даже сперва решила, что это мой телефон. Кишан резко вскочил, взял медальон в руки и прижал его к груди, закрывая глаза. Замер в такое позе и пробыл в ней несколько минут. Я не мешала, ведь с каждой секундой улыбка на лице черныша становилась все шире.

— Алла, — открыв глаза, произнес Кишан. — Свершилось! Рейтан достиг необходимого возраста, и первое, что он сделал, — отменил приказ дяди. Меня больше не ищут. А дядя в темнице.

— Поздравляю, — улыбнулась я. Кишан залез на кровать и лег, положив голову мне на живот.

— Все теперь будет хорошо, — сказал он, поглаживая мои бедра.

Конечно, будет. По-другому и не должно… Но…

— А что будет с нами? — аккуратно спросила я.

— Завтра я уеду, — тихо ответил Кишан. — Так надо. Торжество, свадьба брата. Я должен присутствовать, должен произнести клятву верности, показав всем, что не против передачи титула брату… А потом я вернусь. К тебе.

У меня не было поводов не верить Кишану. Однако нехорошие мысли все равно посещали. Избавиться от них помогало одно — работа.

И сегодня она была. При строительстве дома пострадали несколько рабочих. И все они пришли ко мне. Трое пантов с разными травмами: у одного разбита голова, у другого сломана рука, у третьего резаная рана голени. Травмы, по сути, несерьезные, но с ними я провозилась почти полдня.