Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

Интересно, что Скелтоны обо всем этом думают? Шокированы, наверное. Ну Дюкло-то, конечно, не находит себе места от возбуждения. Наверняка разглагольствует, что давно уже обо всем насчет меня догадался. Шимлер? Вот это меня действительно немного волновало. Мне хотелось, чтобы он знал правду. Что же до остальных… Кохе не удивится. Майор, правда, будет поражен. Не исключено, что поддержит смертный приговор. Ру, конечно, неприятно захихикает. Фогели поцокают языками и напустят на себя торжественный вид. Но так или иначе, один из них задумается, сильно задумается, тот, кто знает, что никакой я не шпион и опасности не представляю. Тот, кто хлопнул дверью в читальню, кто обыскал мой номер и выкрал две фотопленки, кто сбил меня с ног ночью, чьи пальцы обшарили мои карманы, кто будет безнаказанно гулять на свободе, пока я гнию в тюрьме. О чем он будет думать? Станет торжествовать? Да какое это имеет значение? И какое имеет значение, что думает любой из них? Никакого. Одно только интересно — узнать, кто же на самом деле шпион. Очень интересно. Ну что ж, на предположения и догадки у меня времени хватит.

Шины заскрипели по гравию перед комиссариатом. Меня провели в приемную, где стояло несколько деревянных скамей. Как и в прошлый раз, со мной был полицейский. Только теперь я не пытался заговорить с ним. Мы просто ждали.

Стрелки настенных часов остановились на половине одиннадцатого, когда дверь открылась и в приемную вошел Бегин.

Если не ошибаюсь, на нем был тот же чесучовый костюм, что и три дня назад. И в ладони тот же смятый носовой платок. Пот тек с него ручьем. И только одно меня удивило. Он оказался меньше ростом, чем я думал. Лишь сейчас я понял, что это в моем воображении он был чудовищем, воплощением зла, людоедом, пожирающим невинные существа, оказавшиеся на его пути. Короче, дьяволом. Теперь же я увидел человека и толстого, грозного, потного, но человека.

На мгновение его маленькие, прикрытые тяжелыми веками глаза остановились на мне и застыли, словно владелец их никак не мог вспомнить, кто же я такой. Затем он кивнул полицейскому. Тот откозырял, вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

— Ну что, Водоши, хорошо провели время? — Вновь его высокий, тоненький голос застал меня врасплох. Я холодно посмотрел на него.

— Насколько я понимаю, месье, на роль козла отпущения вы выбрали все-таки меня?

Он наклонился, отодвинул от стены одну из скамей и сел так, чтобы смотреть мне прямо в лицо. Скамья заскрипела под его весом. Бегин вытер платком ладони.

— Жарко, — сказал он и посмотрел на меня. — Ну и как они вели себя во время ареста?

— Кто, полицейские?

— Нет, ваши соседи по пансионату.

— Никак. — Я сам услышал, как звенит мой голос. Что-то подсказывало мне — нельзя терять самообладание, только вот не получалось. — Никак, — повторил я. — А чего вы, собственно, ожидали? Дюкло понадобилось знать, в чем меня обвиняют. Фрау Фогель завизжала. Остальные просто глазели. Полагаю, они не привыкли видеть, как арестовывают людей. — Я вдруг почувствовал, что еще секунда, и я сорвусь. — Хотя думаю, что если поживут в Сен-Гатьене еще какое-то время, то привыкнут. В следующий раз, когда кто-нибудь из здешних рыбаков напьется и изобьет жену, вы задержите Фогеля. Или это слишком рискованно? А ну как швейцарскому консулу найдется что сказать? Вероятно, так оно и будет. Или у людей из управления морской разведки достанет сообразительности не затевать таких игр? Знаете, Бегин, когда вы беседовали со мной в этой комнате три дня назад, я подумал, правда подумал, что, будь вы даже законченный гад-полицейский, капля здравого смысла у вас имеется. Выяснилось, что я заблуждался. Здравого смысла вы лишены и сами не знаете, что творите. Вы болван. Наделали столько ошибок, что я и счет им потерял. Если бы мне хватило ума по-своему истолковать ваши инструкции…

До этого он слушал спокойно; теперь же вскочил на ноги и стиснул кулаки, словно собирался ударить меня.

— Чего вам не хватило? — рявкнул он.

Меня это не смутило. Я был зол и агрессивен.

— Вижу, правду вы не любите. Я сказал, что, не истолкуй я ваши инструкции по-своему, ваш драгоценный шпион давно бы сбежал. Вы велели мне разузнать, у кого из постояльцев пансиона имеется фотоаппарат. Но ведь последнему идиоту ясно, что это была бы роковая ошибка.

— Так что же вы все-таки сделали? — Бегин вновь уселся на скамью. — Просто дезинформировали меня?