Эпиталама

Берта вернулась в гостиную, потом снова прошла мимо комнаты матери.

«Они все разговаривают, — подумала она. — Значит, я не вызываю у них никакой тревоги? Мама может совершенно спокойно беседовать. И не знает, что со мной происходит нечто серьезное, не видит, что я грустна, беспокойна, молчалива».

Берта резко толкнула дверь комнаты, словно собиралась крикнуть, позвать на помощь, прервать эту беседу ни о чем. Однако она лишь посмотрела на Ортанс, которая отступила к кровати.

— Что с тобой? — спросила мадам Дегуи, увидев надутое лицо Берты.

— Ничего.

Она потрогала подсвечник на камине и сказала:

— Погода ужасная.

Берта вышла из комнаты, прошла в гостиную и машинально подошла к окну. Было пять часов.

— Каждый день дождь! — сказала она вслух самой себе.

И тут заметила Альбера.

Еще никогда он не приходил так рано. «Может, ему надо сказать мне что-нибудь важное? — подумала Берта. — Почему бы мне не выйти? Ведь в Нуазике я считала обычным делом разговаривать с ним!»

Мысль, которая раньше представлялась ей совершенно недопустимой, внезапно показалась абсолютно естественной. Неслышными шагами она побежала за своей шляпкой, бесшумно открыла входную дверь и тихонько прикрыла ее за собой, не захлопывая.

Когда Берта подошла, Альбер смотрел в сторону окна. Он вышел из-под фонаря и скользнул к ней под зонтик.

— Давайте отойдем к стене, в этот вот темный угол. Наконец-то вы пришли! Ну и дождь! — сказал он, дотрагиваясь до мокрой руки Берты.

— Я не могу здесь оставаться, — сказала она.

Струящиеся потоки воды превращали все вокруг них в безлюдное пространство. Прижавшись к Альберу, укрывшись от всего мира в его объятиях, Берта вдруг ощутила его поцелуй, торопливый и нежный, и убежала.

Вернувшись домой, она размышляла: «Завтра я с ним поговорю. Не надо ему больше сюда приходить. Появляясь в окне, я подарила ему надежду. Теперь я должна откровенно объясниться». И она снова настойчиво повторяла: «Мой долг — поговорить с ним».

В памяти ее то и дело возникал ласковый, мимолетный, напоенный ночным воздухом поцелуй Альбера, но она гнала это воспоминание прочь.

* * *

Заметив Берту, Альбер зашел за угол и подождал ее там.

Потом заговорил быстро и тихо:

— Видите, эта улица совершенно пустынна. Мы могли бы здесь встречаться. О! Я уже все продумал! У меня было на это время. Я был уверен, что вы когда-нибудь пожалеете несчастного.

— Через минуту мама может вернуться.

— Конечно, мы неосторожны… Послушайте, — сказал он, беря ее под руку, в то время как они проходили вдоль изгороди. — Мне надо к вам снова привыкнуть. В этих мехах я вас не узнаю.

Берта чувствовала, как в его волнении тонут все приготовленные ею фразы, которые она заучивала весь вечер.

— Может, вам неудобно выходить в это время? Но днем я обычно занят. Я мог бы выкроить какое-то время после обеда, если бы был уверен, что увижу вас. Нужно бы договориться о времени встреч. У вас есть подружка, живущая в этом квартале, где-нибудь поблизости отсюда? Естественно, я не имею в виду Одетту. Может быть, какая-нибудь школьная подруга. Я не знаю, как вам удобнее. Подумайте и скажите мне. Вы ничего не говорите. Вы ходите одна на занятия? У вас ведь есть занятия в городе? Вы вообще хоть куда-нибудь ходите?

— Нет, это невозможно.

Он настаивал, предлагая различные планы и варианты.

— Это невозможно, — повторяла Берта.

— Я вас не понимаю, — сказал он, отпуская ее руку. — Я ждал вас три месяца; наконец вы приходите и тут же снова хотите исчезнуть; все это для вас ничего не значит.

Берта удивилась его тону, неожиданно холодному, безразличному, даже немного резкому. Она испугалась, что огорчила его.

— Я увижу вас в Нуазике.

— Я не поеду в Нуазик, если вы будете такой, как сейчас, переменчивой и нерешительной. Я оказываюсь в дурацкой ситуации. Если вы не хотите, мы больше не будем встречаться. В Нуазик я не вернусь. Мой отец поедет туда один. А я поеду в Пиренеи.

— Но ведь мы же можем встречаться в Нуазике…

— Как вы это себе представляете?

— Будем встречаться, как раньше.

— На теннисной скамейке? Между Мари-Луизой и Лораном? Нет. Я больше не пойду к Дюкроке.

— Ну а что вы хотите?

— Послушайте, — сказал он уже более мягким тоном, снова беря ее под руку. — Вы ведь в Нуазике совершенно свободны. После обеда муж вашей сестры уходит. А остальные спят. За вашим садом есть тропинка, которая ведет к дороге на Сент-Илер…

V

Госпожа Дегуи села в кресло, прислонила голову к спинке и сказала зятю:

— Мне жалко вас, Эдуар! Идти на улицу после обеда в такую жару.

— А! Дела! — сказал Шаппюи, который, зажав соломенную шляпу под мышкой, наклеивал марку на конверт.

Госпожа Дегуи повернулась к дочери:

— Я надеюсь, ты закрыла ставни в своей комнате?

— Да, — ответила Берта, не поднимая глаз.

У нее на коленях лежала книга, и она казалась полностью погруженной в чтение. Матовый белый свет, просачивавшийся снаружи, подчеркивал сумрак и прохладу гостиной.

Госпожа Дегуи прикрыла зевок газетой. Она встала, словно ей нужно было что-то сделать по дому, прошла через столовую, потом поднялась в свою комнату и тихо закрыла за собой дверь.