Епитимья

Её мысли были заняты другим: усилившимся чувством голода, который растекался по её органам жгучим огнём. Эмма думала только о том, как бы не упасть в обморок посреди рабочего дня и дотянуть хотя бы до обеда. Глупо было отказываться от еды, устраивать этот бессмысленный протест против собственного здоровья, но поняла она это слишком поздно.

Автобус бесшумно остановился. За два дня рабочая зона заметно изменилась: виднелись только редкие скопления грузов возле оградительной ленты. Эмма знала, что это было лишь начало: на следующий день им предстояло убирать грузы внутри зданий, постоянно ходить вверх-вниз по лестницам, чтобы вечером валиться с ног от усталости. Обычно на одну зону уходило не меньше двух недель.

Эмма как бы ненароком окинула взглядом наблюдателей, но те по-прежнему никак не выделяли её из общей массы рабочих. Может, кот и правда просто сбежал. Голос здравого смысла пытался отрицать, что коту было под силу открывать двери, но Эмма его не слушала и всё больше верила в собственные нелепые объяснения. На воле кот был в безопасности, там он был в состоянии найти себе нормальную еду, у него была сотня причин уйти. В этих жалких попытках обмануть саму себя она находила успокоение.

Эмма не могла поверить, что прошло всего два дня с тех пор, как она нашла перевернувший жизнь листок, и ещё меньше – с исчезновения кота. Она вдруг почувствовала, как что-то мягкое коснулось её ноги, и безумная мысль молнией пронеслась в её голове, но там ничего, кроме голой земли, не оказалось. Её глаза намокли, а в горле что-то сжалось. Улыбаться стало невыносимо.

Она наклонилась, чтобы вытереть слёзы и поднять очередной груз, и услышала, как кто-то наклонился рядом с ней.

– Не смотри на меня, продолжай заниматься делом, – голос Ребекки был спокойным.

Эмма послушно опустила голову ещё ниже и начала укладывать груз в тележку, делая вид, что тот был неподъёмно тяжёлым.

– Хочешь найти ответы – откажись от еды на сутки, – эти слова, казалось, дались Ребекке с большим трудом. – И не пытайся говорить со мной, пока я сама не подойду к тебе: это слишком опасно.

– Но я… – Эмма не успела закончить: Ребекка уже шагала в направлении грузовиков.

Эмма сразу почувствовала нестерпимый голод ещё сильнее: узел в животе становился туже с каждым поднятым грузом. Не есть целые сутки? Это звучало безумно. И как это могло помочь ей найти ответы? Слова Ребекки только добавили ещё больше вопросов. Зачем вообще это могло быть нужно? До этого таинственные послания Ребекки ещё можно было попробовать объяснить логически, но это… Это могла быть ещё одна проверка на стойкость, однако Эмма с трудом верила в это объяснение. Простые объяснения давно утратили свою силу.

Эмма решила довериться соседке в последний раз.

Рабочие ходили, гордо выпрямив спины, а Эмма делала всё возможное, чтобы не стать одним из грузов. В тот день что-то в них отталкивало её, что-то неуловимое и почти неощутимое. Они как-то изменились со вчерашнего дня, как будто обрели более чёткие очертания… Эмма отгоняла эти мысли подальше.

Ещё сложнее было не думать о предстоявшем обеде. Что делать со своей порцией, она пока не решила. Незаметно вылить куда-нибудь или просто не брать порцию, чтобы не было соблазна? А может, съесть этот несчастный суп и наплевать на указание Ребекки? Чем ближе был обеденный перерыв, тем больше она склонялась к последнему варианту, тем слабее становилась жажда ответов.

За обедом Эмма терпеливо дождалась своей очереди и подошла к дежурному наблюдателю за порцией супа. Как назло, именно в тот день похлёбка была горячей и даже приятно пахла. Соблазн был слишком велик. Вряд ли одна ложка супа могла навредить. Одна маленькая ложка такого горячего и такого ароматного супа…

Эмма уже подносила наполненную до краёв ложку ко рту, когда напротив неё села Ребекка, чей взгляд был наполнен нежностью и надеждой. К своей порции супа соседка даже не притронулась. Это испытание они проходили вместе. Эмма стыдливо опустила ложку. Один только взгляд Ребекки обладал удивительной властью над ней – она не могла противостоять силе этих карих глаз. Эмма снова поверила, что всё это было не простой проверкой или глупым розыгрышем, а чем-то большим, чем-то глобальным.

Свои порции супа они с Ребеккой, не произнеся ни слова, незаметно вылили, когда рабочие начали расходиться. Ничего ещё в этой жизни не давалось Эмме с таким трудом: она словно вылила вместе с супом свои последние силы – и даже присутствие Ребекки не помогало. От одной мысли о предстоявшей работе ей становилось дурно.

Когда они остались в шатре вдвоём, Ребекка положила руку Эмме на плечо и произнесла почти неслышно:

– Ещё чуть-чуть, скоро всё это закончится. Ты должна поверить, Эмма.

А потом Ребекка ушла, оставив Эмму наедине с её верой, от которой снова зависела вся её жизнь. Она верила – только сама не знала, во что.