Епитимья

В темноте минуты превращались в часы, а часы – в годы. Эмме казалось, что она медленно умирала, превращалась в бесформенную жижу и просачивалась сквозь матрас прямиком в ад. Голод жёг её изнутри, а снаружи по всему телу горели отметины от рук мужа. Желудок будто выворачивали наизнанку. Может быть, она это заслужила. И дёрнул её чёрт взять кота домой, поднять этот проклятый листок, променять сытую спокойную жизнь… На что? На боль и страх?

Что ждало её там, за порогом дома? Что приготовила ей судьба? У неё не было ни одной догадки. Мир был полон самых разных вещей, как отвратительных, так и прекрасных: она убедилась в этом сама – какие встретятся ей, когда она сделает шаг за территорию зоны комфорта? С чего она вообще взяла, что у неё получится сделать этот самый шаг? От этих мыслей ей стало ещё хуже. Эмма не чувствовала своих ног. Она надеялась только на чудо и молила время, чтобы то просто продолжало идти, дотянуло хотя бы до утра, до завтрака… Она была бы рада даже творожной запеканке.

Эмма вздрагивала при любом шорохе. Вытерпеть это было мучительно. Она уже не ждала прихода Ребекки, а хотела просто пережить эту ночь.

Она боялась уснуть и не проснуться и поэтому не закрывала глаза, которые так и не привыкли к темноте. Может, она уже давно умерла и просто ещё не поняла этого: собственные чувства не вызывали у неё доверия. Эмма подняла руку, и экран на стене нехотя показал 1:32, убедив её: она ещё была жива. Полвторого ночи: прошло всего полтора часа… Она бы заплакала, но сил не было даже на это.

Эмма догадывалась, что дело было не только в голоде. Тот, кто подмешивал отраву ей в еду все эти годы, явно должен был предусмотреть такой исход. Может, ей и не суждено было дожить до завтра. Может, Ребекка знала это и шутки ради приговорила её к мучительной смерти. Сколько раз она сомневалась в соседке и та в итоге доказывала обратное? Эмме оставалось только надеяться и ждать.

Перед её глазами появилась тарелка с жидким супом, который она бездумно вылила днём, и в этот раз сдержать слёзы у Эммы не получилось. Тихие всхлипывания эхом отражались от стен и потолка и наполняли комнату тоской.

Прошёл ещё час, она снова подняла руку: 1:48. Всего пятнадцать минут? Это не могло быть правдой. Наверное, даже экран отвернулся от неё – другого объяснения Эмма найти не могла. Рука Тома в этот момент опустилась на её живот: он сопел, как невинный младенец, и улыбался даже во сне. Эмма чуть не взвыла от отвращения, но пересилила себя и неловким движением скинула руку мужа со своего тела.

Тогда она пообещала себе, что через час уйдёт отсюда сама. Уползёт в крайнем случае. И не имело значения куда. Не могла она оставаться здесь, рядом с этим человеком, в этом доме, в этом мире… Интересно, что сейчас делал кот? Наверное, охотился на летучих мышей в лесу. Или на летучих мышей охотились только летучие коты? Мысли спутались окончательно.

Так она пролежала чуть меньше вечности, пока тихий скрежет двери не вывел её из транса. У Эммы замерло сердце. Ребекка? В коридоре послышались осторожные шаги: соседка сразу прошла на кухню, даже не заглянув в их спальню. Наверное, не хотела разбудить Тома.

Это был момент истины. Сейчас или никогда. Эмма поднялась на кровати, и каждый сустав в её теле застонал, каждый нерв накалился. Боль всё ещё была доказательством жизни, а не предвестником смерти. Эмма встала на ватные ноги, затем аккуратно достала из книги многострадальный листок, тайну которого ей только предстояло узнать, и сделала шаг к двери. Рука Тома в это время опустилась на то место, где только что лежала его жена, он пробормотал что-то невнятное и повернулся на другой бок. На пару секунд Эмма перестала дышать. Она была готова задушить мужа голыми руками, но не дать ему всё испортить.

Опираясь на стену, Эмма дошла до кухни. В дальнем углу комнаты виднелись очертания фигуры в капюшоне: Ребекка как-то обошла датчики движения и сидела теперь в полной тишине. Она молчала. Кухня была наполнена неопределённостью, даже воздух там был чужим. Эмма почувствовала неладное слишком поздно: свет загорелся, и она в страхе отпрыгнула к двери. Лица этого человека по-прежнему не было видно, но это точно была не Ребекка: в куртке такого размера могло поместиться три Ребекки. Неужели… Всё-таки незримый палач добрался до неё раньше, пришёл сейчас, когда спасение было так близко… В следующую секунду Эмма схватила со стола стакан и без колебаний разбила его о стену: теперь у неё было оружие. Слишком долго этот человек отравлял её жизнь: она планировала забрать его на тот свет с собой и выжидала, как львица, сверкая глазами. Предчувствие мести опьяняло её.

Ночной пришелец не шелохнулся. Между ними повисла зыбкая тишина, которую никто не хотел нарушать: никто не хотел нападать первым. Через минуту Эмма уже жалела, что выбрала такой путь: никаких шансов у неё в этом бою не было – надо было просто с улыбкой на лице шагнуть в это болото и остаться в нём навсегда.