Эпицентр

— Не вдруг, — отвечает он. — Много еще плохих людей земля носит. Взятки брали, воровали, а когда их прижимать начали и они поняли — все, кончается эта лавочка, то на подлость пошли, один народ на другой натравливают.

И подумалось, слушая их: вот пришли сюда парни — помочь. Но ведь те политические «университеты», что проходят они в Карабахе, помогут и им строить свою судьбу.

— Иногда приходится слышать от горожан: мол, вы за кого? — рассказывал рядовой Алексей Пантелеев, дежуривший на посту этой ночью. — А я за советского человека, будь он азербайджанцем или армянином. Я одинаково защищаю того и другого.

Солдат начинается с думы о Родине. Многонациональной, единой, а не раскроенной на национальные лоскутки. С убеждения: ты — защитник всех и в целом Отчизны, каждого ее уголка.

Об этом говорили мы на посту, армейцы и воины внутренних войск рядовые Юрий Немировский, Александр Щербина и Александр Дятлов.

…В разговорах время бежит незаметно. У моих собеседников кончается смена, на пост готовятся заступать их товарищи, и я, признаться, в душе немного жалею: за дежурство не увидел ни одного нарушителя.

«Но это же замечательно, что не было нарушений и что все спокойно», — понимаю потом, возвращаясь по спящему городу в часть. Мелькает надежда: быть может, получится рассказ о первой спокойной ночи в Особом районе. Хотелось бы, очень хотелось передать его в редакцию. Надеюсь, даже складываю в уме столь желанные строки, еще не зная, что утром военный комендант сообщит: в Шуше, на дороге, идущей в город Лачин, при осмотре машины у граждан А. Айрапетяна и X. Майляна изъяты два ножа, 21 охотничий патрон и спиртные напитки. Оба задержанных были пьяны. При задержании отличились старший лейтенант А. Рубин, рядовые Ц. Сабиров и А. Хашимов. А всего за сутки задержано 97 человек, нарушивших режим особого положения… И я вздохну: очевидно, не мне придется писать тот рассказ.

А пока за окнами машины спящий город. Порывисто оглядываюсь — вон река, пост у моста, фигурки солдат. Многое видится с такого поста, в общем-то обыкновенного, как и десятки других в Особом районе…

* * *

— Воины на деле показали высокий интернационализм, — продолжал Вольский. — Вот он, подлинный облик нашего солдата, мужественный и привлекательный. Конечно, главная заслуга воинских подразделений в том, что за пять с лишним месяцев в области не было ни одного преступления. Но ведь и о другом как не сказать — о помощи, оказанной населению? Она огромна.

Чем измерять ее? Тоннами перевезенных грузов? Сотнями рейсов — когда пурга заметала дороги, отрезая от райцентров небольшие селения, солдаты везли туда продукты, баллоны с газом. Примеров множество. Приведу лишь один, специально не выбирая, тот, что видел сам.

Лачинская история

Мальчонки, курносые, черноглазые, как воробышки, окружили сержанта Нормамада Турсункулова, жмутся к нему. А один, самый щупленький, вцепился в рукав и ни на шаг от сержанта.

— Не хочу, чтобы он уезжал, — повторяет. — Ну можно, чтобы солдаты остались?

Ребята уже прослышали, что мотострелковый батальон внутренних войск, который нес службу по охране общественного порядка в их городе, завтра сменяется, приуныли и ищут во мне союзника: может, что-то сумею, чтобы не было этого расставания. Я всей душой на их стороне, да только служба есть служба, ничего не попишешь.

— Тебя как зовут? — спрашиваю мальчугана, того, что держится за сержанта.

— Ализамин Халилов, — отвечает, с грустью шмыгая носом.

…По утрам, когда воздух прозрачный, горы кажутся выше, обновленными, словно за ночь они отдохнули, набрались силы и свежести. А в Лачине — все вокруг горы, до самого горизонта тянется их причудливый мир, ущелья и скалы, да и сам городок раскинулся на горе. Рядом с иными домами — пропасть. Лачин в переводе с азербайджанского значит «орел». Действительно, как гордая птица, парит он под облаками.

Ализамин любит горы — здесь его родина, но зимой часто с грустинкой смотрит на них: там, далеко за хребтом, находится ферма, где работают его родители — они пастухи, с ними младшие брат и сестра Ализамина. Они еще маленькие, поэтому отец с мамой их забирают с собой, когда гонят скот на зимовку. Ализамин же с другим младшим братом Амилем в городе остаются. Здесь они живут и учатся в школе-интернате. Ализамин ходит в пятый класс, Амиль — в третий. Медленно тянутся дни в ожидании лета, когда можно будет уехать к родителям, на пастбище, помогать им в работе, вволю купаться и загорать.

Однако нынче и осенние, и зимние дни замелькали для Ализамина и его интернатских товарищей, как гонимые ветром снежинки. Началось все с того, что в город пришли солдаты, помогать местной милиции охранять лачинцев от беспорядков.