Эпицентр

Я прошёл пару кварталов по бульвару, свернул в переулок, пересёк проходной двор и проскочил через сквозной подъезд на другую сторону дома. Нырнул в дыру в заборе, добежал до здания напротив и поднялся на второй этаж. Коридор там тянулся через весь дом; спустился по боковой лесенке во двор-колодец, через арку вышел на соседнюю улицу и окончательно потерялся в незнакомом районе. Добрёл до сквера и сел на лавочку в надежде, что ничего не напутал.

Но – нет, выполнил инструкции надлежащим образом, поскольку уже минут через пять рядом присел Альберт Павлович собственной персоной.

– Моё почтение, Пётр! – мягко улыбнулся консультант, а когда мы обменялись рукопожатием, положил на колени снятую шляпу и спросил: – Принёс?

Я полез было в карман, но меня остановили.

– Нет-нет, в этом нет нужды.

Нет нужды? Я опешил. Неужто речь шла о банальной проверке?

Ага, как же! Не тут-то было!

– Ключи закажешь сам, – предупредил Альберт Павлович. – И придержи их у себя, не отдавай Оле. Вообще с ней по возможности не встречайся, она сама при необходимости тебя найдёт.

– Да что происходит-то?! – вспылил я, враз позабыв и о благоразумии, и о намерении вести собственную игру, от возмущения даже голос сорвался и дал петуха. – Вы во что меня впутываете, а?

– Мог бы сказать, что не впутываю, а уже впутал. Только нет, не впутал, а привлёк к негласному сотрудничеству, – улыбнулся консультант, но улыбнулся бесстрастно, просто приподнял уголки рта; в целом на его округлом лице не отразилось ни тени эмоций.

Холодный тон собеседника заставил вспомнить об осмотрительности, и я задумался, как повести разговор, но проявлять инициативу не пришлось.

– Пообщался уже с Олеженькой Друзой? – спросил вдруг Альберт Павлович.

Слух царапнуло очень уж фамильярное упоминание дознавателя, и я с удивлением посмотрел на собеседника и с кислым видом подтвердил:

– Имел удовольствие.

– Он из наших, из институтских, – пояснил консультант. – Пытается проявить себя в корпусе – так землю и роет, так и роет. Отсутствие опыта энтузиазмом компенсирует, вот, бывает, и заносит на виражах.

Мне показалось, будто я верно расценил содержавшийся в словах собеседника намёк, и сказал, намеренно оставив фразу незавершённой:

– А вы с ним…

– Ну нет, ну что ты! Олеженька всегда был себе на уме, служебное рвение вкупе с карьерными амбициями делает его излишне категоричным в суждениях. Впрочем, я бы в любом случае не стал просить за тебя. Уж извини, не в моих принципах расхолаживать коллег. Так и до беды недалеко.

– И что дальше?

– Решай, Петя. Решай. Этап «ты мне, я тебе» мы уже переросли. Я могу поговорить с нужными людьми, и в понедельник на Кордон уйдёт ответ о чрезвычайно высоком риске летального исхода в случае твоего допроса с использованием спецпрепаратов, но взамен попрошу уже не о содействии, а о лояльности.

Я кисло улыбнулся.

– Сделать ключи, хранить их у себя, вломиться в кабинет доцента Звонаря?

Альберт Павлович пожал плечами.

– Возможно. А возможно, во всём этом не возникнет нужды или понадобится сделать что-то иное. Просто помни: мы действуем не в собственных интересах, а в интересах республики. Работаем на будущее. Наше собственное будущее, а не то, которое нам пытаются подсунуть реваншисты и капиталисты. Рано или поздно сделать выбор придётся всем, но тебе – раньше других. Решай, с нами ты или сам по себе.

Никакого выбора у меня, по сути, и не было, но и вот так сразу капитулировать я не собирался. Учувствовать в непонятной интриге против Звонаря нисколько не хотелось, и вдвойне опасно было влезать в столь сомнительное мероприятие вслепую.

– Зачем это всё? Как связано противодействие вражеским агентам… – Я на миг задумался, затем ввернул формулировку, почерпнутую во время одного из теоретических занятий по правовой подготовке в комендатуре: – с незаконным проникновением в служебное помещение?

Консультант кафедры кадровых резервов заложил ногу за ногу и обхватил ладонями колено.

– Не в моих принципах использовать людей втёмную, но в данном конкретном случае излишняя откровенность может выйти боком нам обоим, не говоря уже о том, что окажется поставлен под удар труд многих людей, а преступники уйдут от законного воздаяния. Не стану брать подписок о неразглашении и грозить страшными карами – не маленький, сам всё понимать должен. Просто учти: о нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа. И с без пяти минут покойниками тоже не откровенничай. Я тебе доверяю, Петя. Если решишь отказаться, просто обо всём забудь. Принимаешь такие условия?

Мне вполне могли навешать лапшу на уши, но я счёл, что сумею отделить правду от дезинформации, и кивнул. Альберт Павлович вздохнул и, как показалось, без особой охоты произнёс:

– Ты ведь в курсе, что есть квота на инициацию иностранных соискателей, так? – А после моего утвердительного кивка продолжил: – Помимо этого, оператор может настроиться на другой источник – например, у института действует официальная программа обмена с айлийскими коллегами.

Тут я вновь кивнул, поскольку сам сопровождал делегацию иностранцев к Эпицентру.