Эпизод 2. Антиканон

... Да и я сам не хочу явиться на «Викторию» верхом на больничной койке и в зеленом халате... Лучше подожду еще пару дней, не может быть, чтобы пришлось ждать больше, я уже могу ходить, а скоро и хромать перестану, хромающий капитан на дредноуте тоже никому не нужен, не дело это...

В палату заглянула Юкка.

- Заходите, не стесняйтесь, - нарочито вежливо сказал Скайуокер и подвинул ей стул.

Никто и не стеснялся. Анакин уже успел сделать вывод о том, что медперсонал госпиталя состоял из людей, которые не знали такого слова - «стесняться».

Другие здесь, наверно, просто не задерживались.

Выслушав на следующий день доклад старшего помощника, Скайуокер вспомнил две вещи. Во-первых, что вчера Кеноби, вопреки всем ожиданиям, так и не появился. Ну и ладно, подумал он, наверно, рыцарь пишет рапорт. И правильно делает. А во-вторых, что это уже шестой его день в госпитале.

Он решил, что сегодня должен обязательно пройти большее расстояние.

На его беду, как только он поднялся и надел халат, в палату зашла Хедда.

- И куда это вы собрались? – строго спросила она.

- Пойдем вместе, - предложил Скайуокер и взял ее под руку. – Вы мне покажете, где работаете и все такое...

- Вы же должны лежать, вам вообще нельзя вставать, иначе ничего не заживет! Ну-ка, быстро, лечь немедленно!

Но он уже слишком хорошо знал цену этому строгому голосу, равно как и всей напускной серьезности. Одной рукой приобняв медсестру за плечи, а второй подхватив под колени, он поднял ее на руки.

Покружил по палате – легко, словно она ничего не весила.

... давно тяжестями не баловался... или я действительно не в форме сейчас... а девочка килограммов на семьдесят потянет...

Хедда ожидаемо возмущалась – и также ожидаемо вцепилась в него, царапая ноготками плечи.

- Нет, ну перестаньте же! Кто-нибудь войдет, и...

- ... и подумает что-то плохое, да?

- Меня выгонят с работы!

- Только за то, что пациент под вашим неусыпным контролем уже выздоровел?

- Отпустите меня!

- Отпущу, если скажете, что меня не будут здесь держать две недели.

- Это решаю не я, а врач!

- А что говорит врач?

- Что выздоровление идет по плану.

- Жаль, - он осторожно опустил ее на кровать.

Хедда перебралась на стул и сказала, что пришла проверить повязки. Против этой процедуры Скайуокер возражений не имел и послушно улегся – в конце концов, мягкие женские пальчики, осторожно ощупывающие виски и лоб – это тебе не дроид со сканером...

После обеда он все-таки решил повторить попытку выйти за пределы коридора и, почти не хромая, добрался до рекреационной комнаты. Чем и удивил Гранци.

- Сэр, разрешите обратиться не по уставу.

- Валяй.

- Ты это куда собрался-то?

Гранци почти в точности повторил вопрос Хедды.

- Надоело уже весь день валяться.

- Я с тобой.

- Нет, не надо – вдвоем нас сразу заметят. Или заметят, что ты куда-то делся. Я скоро вернусь.

- Может, я все-таки...

- Может, это приказ.

Анакин и сам не знал, почему ему взбрело в голову пойти по этим коридорам одному. Вероятно от природного упрямства, или проще сказать, дури, и через десять минут блужданий он уже пожалел об этом. Надо было возвращаться, да и нога уже начинала ныть, а каждый следующий шаг был тяжелее предыдущего, и скоро он уже не шел, а хромал, волоча левую ногу. Список «приятных» сюрпризов дополнился головной болью, о которой он вот уже день как не вспоминал. Незнакомая медсестра подозрительно посмотрела на него с застывшим на губах вопросом – куда это прется хромающий больной – и Анакин, сжав зубы, ускорил шаг и свернул в коридор направо. Потом свернул еще раз, прошел через прозрачную дверь...

... Как будто в другой мир попал.

Вместо легкомысленно-воздушного настроения, царившего там, куда поместили их с Берильоном – разряды напряжения. Спешка, выкрики, громкие голоса, требования, злость, раздражение. Скайуокер прошел вперед по коридору – встретился взглядом с женщиной средних лет. Она тоже куда-то спешила, как и все здесь.

Не было здесь улыбчивых медсестричек, заглядывающих в палату по каждому поводу и без повода, и приносящих с собой какой-то родной, приятный, домашний запах, а в атмосфере стерильности этот запах ощущается особенно остро, потому что ты вдыхаешь его и вспоминаешь о том мире, где нет ни раненых, ни больных, и вообще нет боли. Здесь в нос ударял запах дезинфектора, а сквозь него все равно просачивался запах войны, крови, рваных ран и подгнивающего мяса, спекшейся корки на ожогах, а у медсестр здесь были серьезные лица, по-настоящему серьезные, настолько, что даже мысли не пришло бы кадриться и болтать о глупостях...

И дроиды.

Мимо него провезли репульсорные носилки с раненым.

Скайуокер не удержался – уставился – и не смог отвести взгляда. На бойце, похоже, сгорела вся форма, еще и вместе с кожей. Ног не было.

... Это тебе не осколком по голове, когда ничего не задето... и даже не пробитая грудная клетка, как у Берильона – заживает быстро, останется какой-нибудь шрам, если вообще останется, при нашей-то медцине...

Рядом провезли другие носилки – с почти необгоревшим, но безногим и безруким человеком.