Эпизод 2. Антиканон

- Знаешь, я ведь на этой мерзкой планете родилась.

- Я тоже.

- И к Татуину я привыкла.

- А я нет.

- Я знаю, Анакин. Ты смог отсюда вырваться. И не должен возвращаться.

Он допил кофе и поставил кружку на поднос. Посмотрел в окно. Увидел, как гладкая желтая ткань стелется до едва различимого края горизонта.

- Еще кофе хочешь?

- Нет. Тут недавно буря была, да?

- Пару дней назад. В это время года это же обычное дело.

- Я так и подумал, когда летел. Больно песок ровно везде лежит, и дорожки сюда видно не было, - он снова задумался. Потом отставил поднос в сторону и подтянул к себе согнутые в коленах ноги. - Помнишь, когда я выиграл гонки, ты сказала, что мой пример позволил людям обрести надежду. Я тоже тогда так думал. Но скажи честно, тут что-нибудь изменилось с того времени, как я улетел отсюда? Я вчера прошелся по Мос-Эспа. Заглянул на гонки. С местными пообщался.

Эти слова давались ему нелегко, но он хотел сказать то, что думает.

- Знаешь, такое чувство, что на улицах лежит то же самое дерьмо, что и раньше.

Шми не ответила.

- Разве я не прав? Нужна здесь кому-нибудь надежда?

- Не надо так, Эни.

- А как надо? Сегодня ровно двенадцать лет со дня тех самых гонок. Я вот вспоминаю и думаю, что же меня тогда дернуло вообще к Квай-Гону пристать? Я ведь как знал... Ну да, я помочь хотел. Себе в том числе.

- Они были другими. Ты это почувствовал.

- Вот именно. Не как все с Татуина. А ведь, подумать только, если бы Квай-Гон не погиб, я бы теперь был джедаем.

- Жалеешь?

Анакин покачал головой.

- О Квай-Гоне – да. И все. А так: у меня свои дела, у них свои.

- Рыцари Ордена тебе не попадаются?

- Под ноги?

- Вообще.

- Мельком видел. Ну, какого-то... – Скайуокер замялся, он старался не употреблять при матери много бранных слов, и свой лимит уже исчерпал, - в плаще. Пару раз в штаб кто-то из них приезжал.

- Они же на фронте вместе с вами.

- Ага, особенно в холоновостях. Знаешь, на деле все обстоит иначе. Спецназ, дипломатия – это да, и правда на них держится. То, что называется тонким урегулированием конфликтов. Они – элита, а мы - так, пушечное мясо для отведения внимания противника. А и ладно, впрочем... - Анакин махнул рукой. – Я опять о рогатых бантах. То есть о Татуине. Мама, ты тоже не должна здесь жить. Если есть возможность. А возможность будет, я обещаю.

- Посмотрим.

- Мама, ты даже не видела других систем.

- Зато ты мне достаточно о них рассказывал.

- Ну, значит, я плохо рассказывал. Да и это совсем не то. Ты не представляешь, какие есть красивые интересные миры. Где можно по-человечески жить.

- Если есть деньги.

- Деньги есть.

- Я даже не гражданка Республики.

- Это не мешает туда приехать. А паспорт можно купить потом. Так все делают. Можно посмотреть столицу и еще несколько планет, а потом ты решишь, где захочешь поселиться.

- Ты сам-то в столице бываешь?

- Нет. С тех пор, как сбежал из Храма, не приходилось. Как раз будет повод.

В коридоре послышался какой-то шум.

- Это Беру?

- Наверное. Скоро обед.

Анакин спустил ноги с кровати.

- Я пойду умоюсь, а то так весь день можно в кровати валяться. Э, а вода вообще есть?

- Есть, я как раз принесла.

- Здорово.

* * * * *

Пустыня сожрала два дня отпуска неимоверно быстро, перемолов время в песок.

Опоясывающие ферму ряды дюн накалились жаром полуденных солнц, и теперь, почуяв наступление вечера, начали медленно остывать. Анакин нагнулся и запустил руку в песок. Горячо. По-прежнему невыносимо горячо. Нигде, ни на какой другой планете не видел он такого. Бывают небольшие пустыни. К которым все относятся как к недоразумению природы. Боятся. Удивляются. Не любят. Но что такое клочок высохшей земли по сравнению с целой планетой, погребенной под многометровой толщей желтой крошки?

Мама стояла у спидера.

- Спасибо, что уловитель починил.

- Не за что.

- Ты так и не отдохнул. Все время работал.

- А что тут еще делать можно? В саббак с Оуэном играть? Он, кстати, не умеет. Думал научить – так этот лох всю ферму проиграет.

- Хоть бы еще ночь переночевал.

- Нельзя, я этим вечером должен быть в Мос-Эспа.

- Ясно. Давай, хоть воротник поправлю. Сам же не видишь ничего. В армии, наверно, не учат смотреть в зеркало.

- Очень даже учат.

Потянувшись к сыну, она поставила на место кусок измятой ткани. А потом оставила руку на его локте, словно хотела задержать сына еще на несколько минут.

Анакин это понял. И подумал, что ничего страшного из этого не случится. Улыбнулся.

Шми поглядела по сторонам. Следы Ларса вели куда-то к дому. Беру стряпала ужин на кухне.

- Забыла спросить, как там твой друг?

- Фетт? Сто лет его не видел.

- Куда его послали служить?

- А никуда. С ним интересная история вышла. Он как раз окончил высшую школу. Ну, по бумагам он же на два года меня младше. Так Фетт получил свой диплом с золотой лентой и ушел в наемники.

- К кому?

- К себе самому. Это называется «охотник за головами».

- Знаю я, как это называется. Убивать за деньги.