Эпизод войны

Конечно, он знал лучше. Какую бы снисходительность ни проявляли сейчас хевы из-за его гражданства Солнечной Лиги, все изменится, как только они выяснят, кто он такой.

Но даже этот уровень вежливости полностью исчезнет, как только они поймут, что он знает.

Потому что Чарльз многое знал. Знал то, чего не должен знать ни один не-хев. Включая некоторые вещи, о которых не должен знать никто, кроме приближенных самого Сен-Жюста. Если следователи выяснят, что он знает это, он узнает, насколько варварской может быть Народная Республика Хевен. Он должен был сделать так, чтобы никто не обнаружил объем его скрытых знаний.

Еще он должен найти способ употребить эти знания для собственной пользы.

Сразу после завтрака на седьмой день его камера была впервые отперта, и двое крупных суровых мужчин вытащили его из его будки и повели по простому серому коридору в комнату для допросов.

Следователь уже сидел на противоположной стороне тяжелого на вид стола, его темно-серый костюм гармонировал с серым цветом стен, потолка и пола. "Чарльз Дозева?" - оживленно спросил он, глядя на бумаги перед собой, когда охранники приковали Чарльза наручниками к столь же тяжелому деревянному стулу напротив него.

"Да," - сказал Чарльз. Следователь был намного старше, чем он ожидал, где-то за пятьдесят. Возможно, даже старше, в зависимости от того, какой пролонг у него был. Это само по себе было зловещим, поскольку, по опыту Чарльза, молодым стажерам обычно давали первый допрос новых заключенных, чтобы отточить их навыки.

"Или Чарльз Наварра?" - поправился следователь, наконец подняв глаза и не мигая вглядываясь в лицо Чарльза.

Чарльз подавил гримасу. Итак, они выяснили это. Он надеялся, что нет, но в глубине души понимал, что это неизбежно. "Кто?" - спросил он на всякий случай.

"Чарльз Наварра," - сказал следователь. "Человек, ответственный за уничтожение кораблей Народного Флота Авангард и Предтеча. Не говоря уже о краже значительной суммы народных денег."

“А... Тот Чарльз Наварра," - сказал Чарльз. "Хотя технически Предтеча был андерманским кораблем."

Лицо следователя даже не дрогнуло. "Спасибо," - сказал он и начал собирать свои бумаги. "Это все, что мы хотели знать."

"На самом деле это не так," - сказал Чарльз, заставляя свой голос оставаться спокойным, даже когда его сердцебиение внезапно ускорилось. Это все, что они хотели знать, прежде чем предать его мучителям? "Я хочу, чтобы вы передали от меня сообщение гражданину Сен-Жюсту. Скажите ему, что я знаю об Эллипсисе, и что через три дня узнают все."

Что-то сверкнуло в глазах следователя, когда он закончил собирать свои бумаги и встал. Он бросил на Чарльза последний испытующий взгляд, затем обошел стол и вышел из комнаты. Двое охранников Чарльза подошли к нему и начали отстегивать его от стула.

Это заняло некоторое время, в результате чего к тому времени, когда Чарльз и охранники вернулись в коридор, следователя нигде не было видно. Мысленно он скрестил пальцы; но вместо того, чтобы вернуться к его камере, они повели его в совершенно другом направлении.

Итак, игра провалилась. Они вели его в комнату пыток. Не для сбора информации - следователь должен был задать хотя бы несколько вопросов, если информация была тем, чего они хотели - а для простого животного удовольствия отомстить за маленькую аферу, которую он провел много лет назад.

Учитывая, во-сколько эта афера обошлась Народной Республике, они, вероятно, сделают его смерть как можно медленной и долгой.

Его раздели догола и привязали к столу, когда прибыл следователь, который провел короткий и неслышный разговор с человеком в черных перчатках, который, казалось, отвечал за хевенитскую версию инквизиции. Минуту спустя явно несчастный инквизитор выполнил приказ, и Чарльза отстегнули и сняли со стола. Следователь провел его по коридору в караульное помещение и указал на одну из душевых.

В душе было очень запущенное мыло и еще более сильно запущенная бритва. Чарльз в полной мере использовал и то, и другое, и когда он появился несколько минут спустя, он почувствовал себя новым человеком. Следователь ждавший с комплектом хевенитской одежды, молча передал ее пленному. Чарльз оделся и подождал, пока следователь добавил к ансамблю цепи для запястий и щиколоток.

Он вторично проверял замки на запястьях, когда его глаза внезапно встретились с глазами Чарльза. "Если ты лжешь," - сказал он мрачным, смертоносным голосом, "даже Бог не помилует тебя."

На этот раз настала очередь Чарльза молчать. Следователь задержал взгляд еще на несколько секунд, затем кивнул в сторону двери.

Пять минут спустя они ехали в запечатанном фургоне по улицам столицы.

* * *