Эпоха бедствий

Спустя мгновение еще один доброжелатель посоветовал свернуть налево в переулок и затем пройти непосредственно вдоль стены.

- С ума можно сойти, - пожаловался Кэрис Фарру. - Такого столпотворения я не видел с тех пор, как меня лет триста пятьдесят назад ловили за воровство на мельсинском рынке. Я тогда выполнял заказ одного... не важно кого, и упер из ювелирной лавки рубин размером с таракана.

- И что потом? - вскинул бровь атт-Кадир.

- Не поймали. Давай-ка действительно в переулок. Выйдем к стене и пойдем в сторону полуночи. На какие-нибудь ворота да наткнемся. Придерживай кошелек, район окраинный. Здешние ворюги могут срезать мешочек с пояса даже у конника.

Безусловно, полуденная окраина Арра не заслуживала наименования вместилища благочестия, но откровенным разбоем, каковой частенько случался в узких улочках рядом с гаванью, обычно здесь не промышляли.

Видимо, сегодня день выдался особенный.

В проулке мерзко смердело: неподалеку валялся полуразложившийся и кишащий личинками мух труп большой собаки. Вдобавок местные обитатели предпочитали сливать нечистоты не в специально прорытую канавку, а прямиком на землю, ибо за пределами паллатийских кварталов улицы не мостили и за порядком никто не следил. Дома здесь были высокие, в три-четыре этажа, но невероятно хлипкие по виду. Кэрис рассказывал Фарру, что за день в городе обрушивается несколько подобных ненадежных строений, а возводится еще больше, лишь для того, чтобы дать населившим город бездельникам крышу над головой. Разваливаются эти дома обычно через пару лет.

- Как они здесь живут? - изумленно крякал Фарр, обводя взглядом мрачное ущелье переулка. - Шехдад тоже был не самым лучшим местом на свете, но по сравнению с этой великолепной Аррантиадой!.. Конечно, на Паллатии красиво, такого шествия, как сегодня, я в жизни никогда не видел, но... Ой!

Увлекшийся своими переживаниями атт-Кадир не заметил, как случайный прохожий - молодой аррант в донельзя грязной тунике, из белой со временем превратившейся в серо-желтую, - рванулся к его лошади и, схватив всадника за ногу, сдернул его наземь. Обиднее всего было то, что Фарр приземлился прямиком в изрядную лужу человечьего и звериного дерьма. Падать с лошади было больно, атт-Кадир ударился грудью, и дыхание на миг перехватило от мерзкого запаха и толчка, а когда он поднял голову, то стало ясно: вскоре к трупу пса может присоединиться и пара человеческих тел. Его самого и Кэриса.

Нападавших оказалось человек восемь. Вооружение не ахти какое - мясницкие ножи, камни да дубинки. Впрочем, человека можно убить и обычнейшим персиком или кистью винограда, было бы желание. А у этих такого желания хватало с избытком. Яростные глаза, в которых не отражалось никаких мыслей, голодные худощавые лица, оскаленные гнилые зубы... Хвала великой Аррантиаде!

Двое сразу вцепились в мешок Кэриса, висящий на седле, еще двое попытались ударить вельха палками со свинцовыми наконечниками. Мешок защитил себя самостоятельно: сквозь коричневую кожу вдруг прорвались острейшие толстые иглы, превратившие баул в некое подобие громадного морского ежа, - лезвия изрядно поранили руки грабителей. Остальные двое так и не поняли, что произошло, - Кэрис успел выхватить из ножен короткий листовидный гладий и отмахнуть по головам недоброжелателей. Левая рука вельха сдернула с пояса метательный нож, который со свистом улетел куда-то вперед, поразив в спину разбойника, уводившего лошадь Фарра. Тот запнулся на бегу, коротко вскрикнул и повалился наземь, заставив скакуна недовольно зафыркать и взбрыкнуть.

Нападать на легионера - себе дороже. Уцелевшие грабители это поняли сразу и столь же быстро сориентировались. У них имелся заложник - Фарр. Атт-Кадира вздернули на ноги, и тот самый аррант, что напал первым, приставил тесак к его горлу.

- Деньги и лошадей, - коротко потребовал благоразумно державшийся в стороне предводитель. - Иначе прирежем мальчишку.

Фарр, если бы смог, поперхнулся бы, услышав ответ вельха. Вначале Кэрис запустил в арранта длинную и донельзя неприличную, в которой за мишурой вычурных ругательств явственно прослеживался совет пойти на городской рынок и совершить противоестественное соитие с быком, предназначающимся для гладиаторских боев, а после заявил:

- Прирежешь? Да пожалуйста! Он мне не сын, не брат и не амант. Когда пустишь кровь этому юнцу, я перебью всех остальных. Еще что-нибудь желаете?

Оставшиеся живыми и неранеными грабители переглянулись. Подобные слова их явно сбивали с толку. Что-то здесь было не так - легионер в синем плаще выглядел на редкость самоуверенно.

- Тогда уезжай, - буркнул главарь. - Если тебе мальчишка не нужен, мы его себе заберем. Не меньше десяти кесариев на рынке или полтора десятка в лупанарии рядом с портом.

- А мне? - возмутился Кэрис, не глядя на ошарашенного Фарра. - Если хотите забрать мальчика - платите отступного. Моя цена - двадцатка. Можно золотом, можно серебром. Ах, у вас нету? Тогда и мальчика нету. Катитесь отсюда!