Эпоха больших надежд

Ни в коем случае нельзя сказать, что в двухтысячные россияне были аполитичны — уровень политизации, наоборот, вырос. И если обратиться к классику Сеймуру Мартину Липсету, то это можно назвать предпосылкой демократизации. Экономический рост, демократизация, политизация, рост гражданского участия — это все процессы, которые сильно друг с другом коррелируют. Протесты против монетизации льгот в 2005 году показали, что граждане готовы выходить на улицы и выражать свое недовольство. В регионах тоже были интересные показательные события. Например, мало кто вспомнит про протесты в Калининградской области в 2009, которые даже привели к отставке губернатора. Или знаменитые протесты в Пикалево, которые были связаны с мировым финансовым кризисом. Все это говорит нам о том, что общество было достаточно активным, подвижным и готовым к тому, чтобы демонстрировать свою гражданскую позицию. На конвенциональном уровне политическое участие тоже было значительным, это выражалось в достаточно высокой явке на парламентских и президентских выборах. Из-за отсутствия губернаторских выборов сложно судить о том, как дело обстояло в регионах. Но оппозиция была достаточно активна, возникали низовые политические инициативы — в общем, экономический рост явно привел к тому, что у граждан стало больше времени, чтобы интересоваться политикой. Это абсолютно укладывается в теорию постиндустриальных обществ по Рональду Инглхарту: когда ценности выживания уходят на второй план, ценности самовыражения становятся все более востребованными. В двухтысячные в России постепенно формировалась гражданская политическая культура.

Конечно, в девяностые Россия была ближе к демократии, чем в двухтысячные годы. В девяностые были конкурентные губернаторские выборы, не существовало партии власти, у Кремля не было устойчивого парламентского большинства. И вообще, парламент был полноценной ветвью власти — полноценным противовесом исполнительной и президентской власти. В девяностые годы бизнес имел существенно большее влияние на политику. Медиаиндустрия была более фрагментарной, и во многом медиа можно было считать автономным актором политического процесса. В двухтысячные централизация власти негативно сказалась на линейном тренде на демократизацию. Но все-таки элементы демократического управления в России оставались. Например, в начале нулевых был высокий уровень автономии политических процессов в российских субъектах. Даже региональная партийная система изначально была очень фрагментарной и самостоятельной. С другой стороны, Россия все меньше стала походить на демократическое государство, стало проявляться все больше признаков централизованного управления. В двухтысячные этот тренд отчетливо себя проявил, а в полной мере он развернулся уже в десятые и двадцатые.

Глава 4. Как зумеры превращают нулевые в утопию

4.1. Не такое уж хорошее время

КАК ЗАКРУЧИВАЛИ ГАЙКИ

Юлиан Баландин, преподаватель НИУ ВШЭ, политический аналитик

Что происходило во внутренней политике России в нулевые годы? Классик отечественной политологии Владимир Гельман называет двухтысячные эпохой рецентрализации. Если в девяностые мы видели достаточно сильные центробежные процессы (когда даже законодательство регионов не всегда соответствовало законодательству на федеральном уровне) — то в двухтысячные годы федеральный центр стал аккумулировать экономические ресурсы, почувствовал уверенность и начал вести очень последовательную политику централизации власти.