Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

Лесостепная полоса была самым тревожным участком русского пограничья, и печенежские набеги наносили немалый урон Русской земле, но они никогда не грозили ей полным разрушением государственности и потерей национальной независимости^{154}. Борьба со степью еще не требовала от Руси напряжения всех наличных сил, поэтому, ведя непрерывную войну с кочевниками, Владимир мог в то же время проявлять активность и в отношениях с другими своими соседями.

На западе Владимир продолжил политику, начатую еще в языческую пору своего княжения, когда с захватом Червенских городов он обнаружил стремление к переделу карпатских земель. В начале 90-х гг. X в. это привело к столкновению с Польшей, которая также вступила в пору государственного расцвета и начала усиливаться за счет соседних народов. В 990 г. польский князь Мешко I нанес сокрушительное поражение Чехии, отторгнув от нее Краков, Моравию и овладев на время самой Прагой.

Владимир не остался безучастным зрителем этих событий и объявил войну Мешко, «за многие противности его», как сказано у В.Н. Татищева. Военные действия поначалу шли с переменным успехом. Воеводы Владимира дважды разбивали ляхов, Мешко в ответ разорял западнорусские области, доходя до Горыни (правый приток Припяти). Тогда Владимир лично возглавил войско, двинув его в самое сердце Польши. Решающее сражение произошло на реке Висле. Поляки были наголову разгромлены. По словам Иоакимовской летописи, Владимир «тако победи, что Месч [Мечислав, Мешко] все воинство погуби, едва сам спасся, а преднии его мужи все пленены быша»^{155}.

Преследуя разбитого врага, «Владимир все грады ляцкия заят»; Ипатьевская летопись уточняет, что победный поход русского войска закончился в районе Калиша[152]. Побежденный Мешко уступил Владимиру пять городов и обязался платить погодную дань. Но это было только началом почти восьмисотлетней тяжбы двух великих славянских держав за первенство в славянском мире.

При Болеславе I Храбром, старшем из пяти сыновей Мешко, наследовавшем польский престол в 992 г., последовало новое обострение отношений, известное по одному краткому сообщению Хильдесхаймских анналов. Летом 992 г. германский император Отгон III призвал вассалов под свои знамена для похода на славянский Бранибор (Бранденбург). Явились Генрих Баварский и Болеслав II Чешский, а польский князь Болеслав, сын Мешко, не пришел, ограничившись присылкой вспомогательного отряда, потому что, говорит немецкий анналист, «ему угрожала большая война с Русью». Похоже, причиной русско-польского конфликта было дальнейшее упрочение позиций Руси на Карпатах, так как Повесть временных лет под 992 г. сообщает о покорении Владимиром белых хорватов. Болеслав, занятый борьбой за власть со своими братьями, кажется, предпочел уладить ссору с русским князем путем переговоров. Согласно Татищеву и Никоновской летописи, польские послы в том же 992 г. побывали у Владимира в Киеве и «дары многи принесли».

Поход в Волжскую Булгарию

Те же источники сообщают под 997 г. об успешном походе русского войска на волжских булгар и заключении с ними торгового договора (1006), судя по всему более выгодного русской стороне. Русские купцы могли свободно торговать в булгарских городах — для этого им нужно было только получить печать от своего посадника. Булгарские же гости должны были испрашивать разрешение на торговлю у русского князя, который выдавал им печати; торговая зона для них была ограничена Волго-Окским бассейном[153], где им дозволялось вести дела с одними городскими купцами и категорически воспрещалось ездить по селам и торговать с тиунами, вирниками, огнищанами и смердами — эти меры, по всей видимости, охраняли торговую монополию «княжего двора» и крупных городов.

Конфликты в Восточной Прибалтике

Русские летописи сохранили известия, что Владимир и после того, как стал киевским князем, временами наезжал в Новгород. Но какова была цель этих путешествий — об этом летописцы умалчивают. Не исключено, что Владимира призывали туда в том числе и внешние дела, судить о которых, правда, приходится только по отрывочным сведениям скандинавских преданий.

Так, одно скальдическое стихотворение (виса), включенное в «Круг земной» Снорри Стурлусона, повествует о разрушении Ладоги (Альдейгьи) норвежским ярлом Эйриком, сыном Хакона: «Ты, устрашающий людей, разрушил Альдейгью; мы удостоверились в этом. Эта битва мужей была жестокой. Тебе удалось добраться на восток, в Гарды».