Эпоха крестовых походов и ее герои

Особенно глубокую рану ему должно было нанести поведение Генриха II, когда дело дошло до предполагаемого брака Ричарда с дочерью Людовика Аделаидой. Этот брачный союз был частью условий мирного договора, который был в 1174 году заключен между Генрихом и Людовиком VII. Сразу после его подписания Генрих увез Аделаиду к своему двору, дабы будущая невестка привыкла к Англии. Но через некоторое время во Францию стали проникать слухи о том, что после смерти своей наложницы Розамунды король с Аделаидой, еще почти девочкой, «поступил нечестно». До Ричарда они, вероятно, дошли с опозданием. Во всяком случае, когда французский король (с 1187 года им был уже Филипп II Август) заявлял, что пора осуществить брак, он сначала с ним соглашался и настаивал перед отцом, который под разными предлогами затягивал решение вопроса, на своем праве жениться на Аделаиде, а затем, когда, надо думать, узнал о настоящем положении дел, столь же упорно начал от этого отказываться.

Между тем вопрос о женитьбе принца приобрел очень серьезное значение. В 1183 году один его брат — Генрих III, а затем, в 1186 году, другой — Жоффруа Бретонский, были унесены злокачественной лихорадкой, и Ричард сделался естественным наследником Нормандии, а в дальнейшем — Анжу и Англии. После этого ревнивый старый король, прежде интриговавший всячески против двух старших сыновей, сосредоточил враждебное внимание на новом наследнике. В конце 1187 года, когда при внезапном вторжении Филиппа II Августа в Иссуден Ричард и Иоанн поспешили на помощь отцу, Генрих отказался от их содействия и заключил тайное соглашение с Филиппом. Как обнаружилось впоследствии, суть этого соглашения была в том, чтобы обвенчать Аделаиду не с Ричардом, а с Иоанном и сделать супругов наследниками Аквитании, Нормандии, Анжу и Англии.

Филипп, однако, поспешил показать тайный текст Ричарду. Это был момент, когда молодой интриган на престоле Капетингов начал спутывать карты опытного заговорщика — старого Плантагенета. Несмотря на свои юные годы (ему было в то время всего двадцать), Филипп сумел нащупать больное место этой семьи и искусно его растравлял. Если в 1186 году он вел приторную дружбу с Жоффруа (кажется, не без иронии описывает хроникер, как при погребении Жоффруа Филипп кинулся к могиле, требуя, чтобы его похоронили вместе с другом), то после его кончины какие-то нити протягиваются между ним и Ричардом. Ричард оказывается его гостем в Париже («Они ели за одним столом и спали на одной постели»), а к отцу, встревоженному такой дружбой, отправляется лишь после многократных настояний. Назревала развязка — с одной стороны, в отношениях Генриха с сыном, с другой — в его отношениях с Филиппом. Но тут в дело неожиданно вмешались посторонние обстоятельства. Пришли вести из Палестины, которые вынудили всех действующих лиц хотя бы на время забыть о своих распрях.

Не слишком часто и не всегда с исчерпывающей ясностью доходили в Европу слухи о ситуации на Востоке. В течение последней трети XII века Сирия была ареной династических интриг и авантюр баронов, колебавших ее единство перед лицом нового врага, который исподволь собирал силы в Египте и с 1174 года окружил латинскую державу плотным кольцом своих владений. Этим врагом был молодой султан Египта Салах ад-Дин (Саладин), религиозному и военному гению которого удалось вдохнуть новую молодость в дряхлевший ислам.

Возможно, что Саладин, которому предстояла нелегкая задача объединения и подчинения различных племен, не скоро добрался бы до латинских сеньорий, но их главы сами навлекли на себя беду вызывающим поведением. Подвиги князя Антиохии Рено Шатильонского, прославившегося жестокостью по отношению к мусульманам в Заиорданской земле, нападение на мирный караван Саладина и захват его сестры вызвали полководца сарацин к агрессивным действиям. При этом крестоносные бароны Сирии вовсе не были готовы к серьезной войне. В Иерусалимском королевстве никак не могли упорядочить династический вопрос, крайне осложненный правами больного (прокаженный Балдуин IV), малолетнего (тринадцатилетний Балдуин V) и женских (принцессы Сибилла и Изабелла) претендентов. Только в 1186 году брак Сибиллы с Ги Лузиньянским, родственником Плантагенетов, укрепил за ними иерусалимский престол. Но уже через год в битве при Хаттине собравшиеся наконец вместе силы христианской Сирии не выдержали натиска Саладина, и Иерусалим был взят мусульманами.

В конце этого же года, когда английский и французский короли с упоением плели свои интриги, из Святой земли появились первые беглецы с вестями о событиях, отдавших Иерусалим и большинство городов Палестины в руки нового героя ислама.

В начале 1188 года Филипп собирался напасть на Нормандию, чтобы выбить засевшего там Генриха. Однако охватившее Европу волнение нельзя было игнорировать, и ему пришлось изменить свои планы. 21 января, побуждаемые легатами папы, английский и французский короли съехались у дуба подле Жизора, обменялись поцелуем мира и завели речь о походе. Что же до Ричарда то он принял крест, не дожидаясь этой встречи.