Эпоха Куликовской битвы

Дмитрий Константинович действительно никогда не восставал против необоримой силы. Тохтамыш сейчас – такая сила. Дмитрий Иванович, раз его поддерживает Тохтамыш, столь же силен… Эх, что ж они не убили Донского тогда, после военного совета! Мертвого и царь ордынский не смог бы вернуть… Но теперь сетовать поздно. Пора подумать о себе. И о тех, кто предал его, организатора заговора и мятежа, тех, кто оттолкнул подставленное в трудную минуту плечо, тех, кто ударил кормящую руку… тех, кто потом, проиграв войну, дергаясь от боли на дыбе, подробно расскажет о заговоре и о степени причастности к нему нижегородского князя. Дмитрий Константинович хотел еще жить, а для этого должны были умереть все те, кто мог его выдать.

СТОЯНЬЕМ ГОРОДА НЕ ВЗЯТЬ

Итак, штурм. Тохтамыш снова и снова бросает воинов на белые стены Москвы. Грохочут тюфяки и пушки, вопят ошпаренные кипятком из котлов. Почему Тохтамыш не щадит своих людей? Почему не строит и не применяет ни пороков, ни частоколов, ни фашин, ни крытых галерей и таранов, бьющих в ворота (я уж не говорю про осадные башни)? Может быть летописец забыл о гих упомянуть? Ничего подобного. У москвичей описан весь арсенал применяемых для обороны технических средств. Просто Тохтамыш очень спешит. Он каждый день ждет недобрых вестей, удара в спину, и именно поэтому стремится как можно скорей добиться победы.

Между Ягайло, Кейстутом, Дмитрием Ивановичем, Тохтамы-шем, Дмитрием Константиновичем, Владимиром Андреевичем, братьями Ольгердовичами… между всеми участниками коллизии рыщут гонцы, шпионы. Ходят слухи. Ведутся как открытые, так и закулисные переговоры. И Кейстут, не дождавшись помощи ни от Москвы, ни от хана, идет на север. То ли мириться с Ягайло, чтобы совместно ударить по татарам, то ли все-таки сражаться с ним, надеясь лишь на собственные силы. Именно в этой обстановке, видя, что без долгой, правильной осады Москву не взять, и опасаясь объединения литовских сил, Тохтамыш торопится, не может взять кремля и, наконец, идет на переговоры с Остеем.

«Царь вас, своих людей, хочет жаловать, понеже неповинны вы, и не достойны смерти, не на вас царь воюя пришел, но на Дмитрия, ратуя, ополчился». Эта версия вполне подходит, чтобы обмануть неискушенных в политике и не обладающих всей полнотой информации горожан-простолюдинов. Но князю, боярам, купцам и церковным иерархам нужно было предложить что-то другое. И тут в игру снова вступает Дмитрий Константинович. Он ведет переговоры через своих сыновей. Для Тохтамыша их цель – принудить город к сдаче. На каких-либо условиях, либо обманом – неважно. Главное – быстро. Захватить контроль над Москвой, замирить ее прежде, чем литовцы успеют объединиться и ударить. У руководителей московской обороны тоже положение не сахар. Придет ли Литва на помощь – неизвестно. К тому же долгой, правильной осады Москва наверняка не выдержит. На какое же предложение Тохтамыша они могли согласиться?

Из требований хана к москвичам обращает на себя внимание следующее: «выйдите к нему навстречу с честью и с дарами, все вместе со своим князем». Что москвичи и сделали, выйдя с крестным ходом ему навстречу. Это должен был быть акт взаимного признания. Такая встреча царя означала, что Москва считает его своим сюзереном, оказывает ему почести и изъявляет покорность.

Гонец. Миниатюра из Лицевого свода XVI в.

В то же время царь, принимающий дары от Москвы, вышедшей со своим князем, признает законность действий мятежников, изгнавших Дмитрия Ивановича и призвавших княжить Остея. Ведь именно его имеют в виду татарские парламентеры, говоря «со своим князем» – другого князя в тот момент в Москве нет, и Тохтамыш это знает. То есть москвичи согласны признать власть царя и покориться ему, обмен на то, что Тохтамыш отдаст ярлык на великое княжение Остею.

Да. На таких условиях москвичи вполне могли бы договориться с царем. Но – взаимное недоверие. И эту проблему решает Дмитрий Константинович. Он вступает в переговоры с москвичами, обещая им, что уговорит Тохтамыша отнять великокняжеский ярлык у Донского и отдать его Остею. И Дмитрию Константиновичу верят, как соучастнику в заговоре против Дмитрия Ивановича. Он лишь потому не пошел с мятежниками до конца, что хотел сам возглавить восстание, а слишком хорошо знающие его нрав бояре не позволили этого. За татар Дмитрий Константинович выступил не потому, что он за Донского, а потому, что не сторговался с московскими боярами. Что ж, теперь, когда военное столкновение показало истинные силы каждой из сторон, и когда ситуация стала похожа на патовую, стороны идут на большие взаимные уступки. Дмитрию Константиновичу, в обмен на то, что он смирится с проигрышем в борьбе за московский стол и уговорит Тохтамыша дать ярлык на великое княжение Остею, предлагают какие-то владения. А он торгуется с боярами из-за каждого городка, из-за каждой деревни и, наконец, соглашается. И приносит радостную весть – Тох-тамыш тоже согласен. Он признает нового князя в Москве в обмен на покорность москвичей.