Эпоха мертворожденных

— За пару часов — весь комплекс мероприятий… — командир инженерно-саперного батальона был удовлетворен окончательным решением. Ну, правильно — ему еще у Буслаева морочиться неизвестно сколько.

— Когда?

— Завтра, с 24–00. После этого дорога непроходима. Ездить по ней можно только по брусчатке и до развилки. У меня есть вопрос…

— Да.

— Что делать с монументом?

Нормальная тема, капитан, только уже — забытая…

Еще до штурма Северодонецка, барражируя по маршрутам движения техники Восточной Малороссии, штурмовик СОРа как раз на Родаковском подъеме ударил в наш «Т-72». Причем не противотанковой ракетой, а какой-то бомбой. В результате в десяти метрах от развилки основной брусчатки прямо по середине «зимней» дороги образовалась воронка метра на три в глубину, куда целиком поместился нос корпуса вставшего на попа танка. После чего объездная стала однозначно непроходимой — препятствие встало в последнем крутом повороте перед выездом на развилку, и объехать его без прокладки новой петли было невозможно. Кроме того, танк сам по себе весит тонн сорок, а тут еще почти на три метра зарылся в яме и за полгода закопался — дождями, потоками грязи, земелькой — до цементного состояния. Такой себе стихийный «монумент» (на настоящий не тянул: жопой — кверху, мордой башни — набок, ствол согнулся и в землю зарыт — совсем не героический вид, одним словом).

Поначалу у нас были опасения, что его теоретически могут попытаться убрать и двинуть всей своей колонной вверх по «зимней». Но потом мы это предположение посчитали маловероятным. Если они вычислят засаду, то просто снесут огнем все до того, как мы начнем частоты глушить, завесы дымные ставить, прочие свои придумки в жизнь воплощать, и спокойно поедут дальше — по тихому, умиротворенному «донбассярскому» кладбищу.

Наш комбриг долго саперного комбата держать не собирался:

— Что делать с монументом? Ну, что же делать… Скоробить! — Вот умеет же ляпнуть к месту и крылато. Даже попривыкли как-то, только улыбаемся. Это раньше — под стол ложились.

— Да понятно. Минировать будем? — Саперу тоже понравилось, чуть ли не в голос ржет.

— Нет!

Капитан пожал плечами, подразумевая «как вам будет угодно, сударыня», со всеми попрощался за руку и, махнув мне еще раз — «до завтра», умчался на своей «копейке».

Отправив своих на помывку, я, ни разу не отнекиваясь, принял приглашение старших командиров и двинул на обед. Зажимистый во всех отношениях, Колода тем не менее был по-настоящему радушным хозяином, и если уж он «запросыв» на кабанчика да «пид» горилочку, то тут можно спокойно готовиться к конкретным посиделкам. Это вам не фастфудишка какой, из разряда «секс для неимущих».

На место попал к полуночи. Пока после посиделок парились в бане — заснул прямо на полке. Потом еще минут сорок Колодин «фэлшэр» отыгрывался на моих чирьях за всю неблагодарность стези армейского коновала. Народ водочку под кабанчика полными стопариками «ковтае», в баньке с веничком оттягивается, а он тут должен чью-то фурункулезную задницу мацать и вонючей мазью Вишневского обкладывать. Да еще и под едкие шуточки комбрига и своего же полкача. Те уж потешились, что называется, — на всю катушку. А ну-ка, такой цирк: демонизированный всеми мировыми СМИ, носитель черной харизмы и пассионарий абсолютного зла, страшный и ужасный Дракула-Деркулов, над голой жопой которого бесстрашно колдует светлый рыцарь Сияющего Скальпеля и Чистого Тампона — санинструктор Витя. К окончанию процедуры, думаю, он мне всю поясницу, булки и ляжки синяками расцветил.

У нас же работа кипела вовсю. Пополнение приняли и поделили согласно заранее утвержденному плану. Пешком, в режиме полного радиомолчания, выдвинулись на бугор. Вся связь — на посыльных. Транспорт — только легковой и транзитом. Хочешь на Родаковский подъем? Машину — на шахту! И время обозначь, когда ей назад в поселок выдвигаться, если не хочешь шесть километров ножками топать.

Салимуллин со своей группой — на позициях по левую сторону дороги, если смотреть на нее снизу — по ходу выдвижения колонны противника — от развилки до фугасов. Это его зона ответственности — сектор «В».

Далее, сектор «С» — зона Жихарева — вершина бугра, края посадки, закладки под фугасы — там меньше всего работы. И земелька в посадке не чета той, что на склоне. Да и густая поросль — маскировке на руку. Юра вскоре оказался рядом со мной — его люди занимались, в частности, и обустройством командного пункта.

Зоной «D» командовал Петя. Батарея Штейнберга располагалась за краем подъема, в ярах Сухой балки, и работы у него там — лишь осмотреться. Слишком стремное дело — рыть просматриваемые с воздуха капониры под двенадцать полковых и батальонных минометов. Да плюс три «Василька»,[67] как выяснилось, попали в его хозяйство и тоже будут лить чугун на головы СОРа.