Эпоха Мира и Милосердия (СИ)

После секунды молчания возмущенные возгласы вперемешку с паническими воплями зазвучали на всех частотах. Чтобы их перекрыть, Роджерсу пришлось почти кричать.

— Внимание, звено! Говорит капитан Роджерс! Построение номер семь! Всем отойти от флагмана как можно дальше! Повторяю — всем отойти!..

Мониторы заволокло ослепительно-белой вспышкой, а следом и весь окружающий мир. Истребитель тряхнуло, завертело, швырнуло куда-то в пустоту. Стив на одних инстинктах потянул руль управления на себя, а затем резко вправо. Обычный человек уже бы потерял сознание от сильнейших перегрузок, но капитан, по счастью, не был обычным человеком. Зрение и слух вернулись к нему спустя несколько секунд; примерно в то же время истребитель перестало кидать из стороны в сторону, и он просто дрейфовал в пространстве, мигая аварийными огнями и медленно вращаясь вокруг своей оси. Двигатели заглохли, но система жизнеобеспечения работала и бортовой компьютер тоже. Запустив диагностику, Роджерс снова и снова теребил тумблер зажигания, бормоча себе под нос: «Ну давай же, давай…» Это было нелогично и неуместно — до окончания диагностики и устранения неисправности не стоило даже надеяться вновь обрести контроль над кораблем. Но немудрено утратить хладнокровие и здравый смысл, если вокруг царит хаос и агония.

Обломки флагмана с медленно тлеющими внутри сполохами огня медленно расползались в разные стороны; Стив видел, как неподалеку истребитель врезался в один из них и исчез в яркой вспышке. Два оставшихся корабля беспорядочно палили в сторону планеты из импульсных пушек, а истребители хаотично мельтешили вокруг, явно не имея четкого плана действий. А потом он увидел нечто такое, что заставило его оставить в покое злосчастный тумблер зажигания и замереть не моргая. Планета внизу, похожая на хрупкое елочное украшение, вдруг оказалась словно бы окутана серебристой сетью с мелкими ячейками. Сеть не выглядела статичной — она колебалась, будто поверхность воды, и мигала сполохами, меняла форму, плавно перетекая из одного состояния в другое. А потом вдруг рассыпалась мельчайшими осколками, которые разлетелись во все стороны, но не хаотично, а упорядоченно, будто рой насекомых. Насекомых из металла, не больше метра в длину. Разбившись на организованные группы, они брали в клещи истребители и методично уничтожали их один за другим. Хаос усилился, превратившись в настоящую вакханалию — выстрелы с кораблей не достигали целей, ибо цели были слишком малы и мгновенно дробились, разлетаясь в разные стороны, то растекаясь струйками, то словно бы превращаясь в острый наконечник копья. Один такой рой пролетел совсем близко, и Стив наконец четко разглядел, кто их атакует. «Господи, — подумал он, — это же дроны! Всего лишь дроны!»

48 часов спустя.

— Ну, так что, капитан? Сможете еще что-нибудь припомнить?

Стив прикрыл глаза, устало потер переносицу, машинально коснулся повязки на лбу. Голова просто раскалывалась от боли. Он терпеть не мог лекарства, но сейчас всё бы отдал за таблетку, которая приносит облегчение. Глаза офицера спецотдела, сидящего напротив, были бледно-серые, с голубоватым холодным налетом, лоб — непропорционально широким, с массивными надбровными дугами, линия рта — резкой. Отчего-то он вызывал у Стива отвращение, на каком-то физическом уровне.

— Я же сказал, майор…

— Шмидт. Иоганн Шмидт.

— Простите… Я не очень хорошо соображаю. Я рассказал абсолютно всё, что помню. Есть еще записи бортового компьютера моего истребителя, полагаю, они более точны и надежны, чем человеческая память.

— Ошибаетесь. Память куда более ценна. Компьютер лишь фиксирует информацию и воспроизводит абсолютно в том же виде, в котором зафиксировал. Человеческий мозг всегда воспроизводит информацию сквозь призму анализа, как интеллектуального, так и эмоционального. Но, в силу ваших травм, я не стану более вас беспокоить. Хотя, полагаю, мы еще встретимся. Можете идти.

Поднявшись, Стив повернулся к двери, но его вновь остановили.

— Последний вопрос, капитан.

— Да?

— Когда вы увидели на мониторе лицо мистера Старка, что вы почувствовали?

Стив напрягся под пронизывающим взглядом, мгновенно выставил ментальные щиты, отчего голова заболела еще сильнее. Они что-то знают?.. Нет, нет, иначе его допрашивали бы совсем по-другому. К тому же он вновь снискал славу героя — благодаря ему один из кораблей эскадры удалось сберечь. Отчего-то вспомнилось ощущение, настигшее его перед прыжком в гиперпространство — словно нить, протянутая между ним и Старком. И догадка о том, что они не спаслись — им дали уйти.

— А что я должен был, по-вашему, почувствовать? — произнес Роджерс медленно и веско. — То же, что и все остальные. Удивление. Возмущение. Гнев. Мои люди погибли, майор, упаси вас милость Пророка от того, что я сейчас чувствую.

— Простите. — Шмидт отвел глаза. — Более вас не задерживаю.

***