Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

Инструментарная власть занимает точку зрения Другого, сводя людей к простому животному поведению, лишенному внутреннего смысла. Она видит только организмы, принуждаемые служить новым законам капитала, в подчинение которым сегодня поставлено все поведение. Арендт десятилетия назад предвидела разрушительный потенциал бихевиоризма, когда оплакивала низведение нами «мышления» до чего-то, что осуществляется «мозгом» и поэтому может быть перенесено на «электронные инструменты»:

На своей завершающей стадии трудовой социум превращается в социум jobholders, обладателей рабочего места, а он не требует от принадлежащих к нему почти ничего кроме автоматического функционирования, как если бы жизнь индивида уже полностью погрузилась в поток жизненного процесса, правящего жизнью рода, и как если бы единственно активное, индивидуальное решение заключалось уже лишь в том чтобы неким образом отпустить себя, отрешиться от своей индивидуальности, приглушить ощущения, пока еще регистрирующие жизненную тяготу и нужду, чтобы тогда уж вполне «успокоившись» тем лучше и беспроблемнее «функционировать».

В современных теориях бихевиоризма тревожны не их неувязки, а то, что они, наоборот, могут оказаться слишком верны, что они, возможно, лишь в теоретически абсолютизированной форме описывают нечто действительно происходящее в современном обществе. Вполне мыслимо что Новое время, начавшееся такой неслыханной и неслыханно многообещающей активизацией всех человеческих способностей и деятельностей, завершится в конечном счете самой мертвенной, самой стерильной пассивностью, какую когда-либо знала история[977].

Неужели это и должно стать нашим домом – автоматизация наших «я» как необходимое условие автоматизации общества, и все это ради требуемых другими людьми гарантированных результатов?

III. Проклятие этого века

Одно место, с которого можно начать размышление над этим вопросом, – «Заключительные замечания» Арендт в первом издании «Истоков тоталитаризма», слова которые преследуют меня с тех пор, как я впервые прочитала их много лет назад. Они были написаны в то время, когда тоталитаризм, побежденный в Европе, безоговорочно господствовал в сталинском СССР. Это было время, когда большую часть мира объединяла насущная необходимость понимания и воспоминания, не только ради завещания потомкам, но также и в качестве прививки от будущего террора.

Размышления Арендт суммируют не только «тщету» и «нелепость» тоталитаризма, но и ее ощущение «тревожной актуальности тоталитарных режимов». Она предостерегала, что тоталитаризм нельзя списывать как случайный поворот к трагедии, утверждая, что он «глубоко связан с кризисом этого столетия». Она заключила: «Дело в том, что подлинные проблемы нашего времени нельзя понять, не говоря уже о том, чтобы решить, не признав, что тоталитаризм стал проклятием нашего столетия лишь потому, что он так чудовищно стал решать его проблемы»[978].

Теперь представьте себе, что спустя десятилетия другой мыслитель задумался бы о «тревожной актуальности» инструментарной власти и пришел к выводу, что «подлинные проблемы нашего времени нельзя понять, не говоря уже о том, чтобы решить, не признав, что инструментаризм стал проклятием нашего столетия лишь потому, что он так чудовищно стал решать его проблемы».