Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

В полном согласии с целями фазы адаптации цикла изъятия, издание Bloomberg Businessweek заметило о Google: «Компания пытается бороться с фальшивыми новостями, не внося радикальных изменений»[1293]. Хотя и Google, и Facebook сделали небольшие операционные коррективы, пытаясь уменьшить экономические стимулы для дезинформации, и ввели системы оповещения для предупреждения пользователей о возможных злоупотреблениях, Цукерберг также использовал свое право суперголосования, чтобы отклонить предложение акционеров, которое потребовало бы от компании отчитываться о том, как она решает проблему дезинформации и социальных последствий своей деятельности, а руководители Google в том же году успешно отбились от аналогичного предложения акционеров[1294]. Время покажет, смогут ли пользователи и клиенты навлечь финансовое наказание на эти компании, и если да, то насколько долговременными окажутся эти усилия.

К началу 2018 года, тихо перейдя от адаптации к перенаправлению, Facebook уже стоял на пороге того, чтобы превратить кризис в новые возможности. «Несмотря на то что мы сталкиваемся с важными проблемами <…> мы также должны продолжать создавать новые инструменты, чтобы помочь людям связываться друг с другом, укреплять наши сообщества и сближать мир», – сказал Цукерберг инвесторам[1295]. За сообщением Цукерберга последовало заявление ответственного в компании за новостную ленту, в котором было объявлено, что отныне предпочтение в ленте будет отдаваться сообщениям друзей и родственников, особенно сообщениям, которые «вызывают на диалог и осмысленное взаимодействие между людьми <…> мы будем прогнозировать, какие сообщения могут подтолкнуть вас на обмен мнениями с друзьями <…> Это посты, которые вдохновляют на разговор <…> будь то пост друга, ищущего совета <…> новостная статья или видео, побуждающие к оживленному обсуждению <…> Видеотрансляции часто ведут к обсуждению зрителями <…> создавая в шесть раз больше взаимодействий, чем обычные видео»[1296].

Радикальное безразличие означает, что не имеет значения, что внутри трубопровода, пока он наполнен и работает. Замаскированная под отход от злоупотреблений, новая стратегия удвоила усилия в области тех видов деятельности, которые богаты поведенческим излишком, особенно видеотрансляций, предмета давних мечтаний Цукерберга. В статье в New York Times рекламодатели поспешили отметить, что новые правила будут подпитывать «„давнишние“ видеоамбиции Facebook» и что компания ясно дала понять, что видит свое будущее в области видео и видеорекламы. Один рекламщик добавил, что видеоконтент – это «одна из тех вещей, которыми чаще всего делятся и которые больше всего комментируют в интернете»[1297].

За всеми объяснениями засилья дезинформации в онлайн-среде надзорного капитализма стоит более глубокий и более упрямый факт: радикальное безразличие – постоянно действующее приглашение к злоупотреблениям в первом тексте. Оно поддерживает патологическое разделение общественного знания, отказываясь от честного информирования общества ради расширения объема и охвата теневого текста. Радикальное безразличие оставляет пустоту там, где когда-то процветала взаимность. При всех знаниях и всей свободе, которыми они обладают, это та пустота, которую надзорные капиталисты не способны заполнить, потому что это нарушит логику их собственного накопления. Очевидно, что мошеннические силы дезинформации осознают этот факт более четко, чем подлинные пользователи и клиенты Facebook или Google, продолжая учиться использовать слепоту радикального безразличия и усиливать перекосы разделения знания в открытом обществе.

IV. Что же такое надзорный капитализм?

Успешные притязания надзорного капитализма на свободу и знание, его структурная независимость от человека, его коллективистские амбиции, а также радикальное безразличие, которое оказывается возможным, необходимым и устойчивым в силу всех этих трех фактов, толкают нас сегодня к обществу, в котором капитализм не функционирует как средство утверждения инклюзивных экономических или политических институтов. Напротив, надзорный капитализм следует признать глубоко антидемократической социальной силой. Аргументы, к которым я прибегаю, не только мои. Они перекликаются с непреклонной защитой демократической перспективы в «Правах человека» Томаса Пейна, полемическом шедевре, в котором он оспаривал доводы в защиту монархии, выдвинутые в «Размышлениях о революции во Франции» Эдмунда Бёрка. Пейн высоко ставил возможности простого человека и выступал против аристократических привилегий. Среди доводов, приводившихся им против власти аристократии, было отсутствие у нее подотчетности потребностям людей, «потому что нельзя доверять группе людей, ни перед кем не несущих ответственности»[1298].