Эпоха Наваждений

Войди в заповедные двери,
Открой неизбежность тоски.
И не во что больше поверить
И жить просто так не с руки.
Ты болен, ты бредишь восстаньем,
И рвешь бесконечность границ
Трагическим, яростным знаньем
И шелестом темных страниц.
Терзает сознанье эпоха
И время стучит в пустоте.
Не надо ни слова, ни вздоха,
Лишь сердце на чистом листе
Упрямой строкою застынет
И, цепи судьбы разорвав,
Что было — навеки покинет,
С собою все тайны забрав.
Твой свет и жесток и прекрасен.
Он полон погибших миров.
И каждый твой жест так опасен,
И взгляд твой так страстно-суров.
Ты выброшен в вечное пламя,
Во тьму запредельных чудес.
И часто витаешь над нами,
И даришь нам бледность небес.

* * *

Дверь в преисподнюю открыта.
Ого, какой там веет ветер!
Здесь, очевидно, много быта,
И ты один на целом свете.
Здесь грусти вечная гримаса,
Тебя качая, утрясает.
Но заполненье смыслом часа
От общей скуки не спасает.
Неимоверные усилья,
Чтоб не пропасть в районах ада.
А жизнь душе все режет крылья,
И ничего уже не надо.
А дальше больше, дальше хуже,
Растут и ширятся пустоты.
И вот ты сам себе не нужен.
И вот, ты сам не помнишь, кто ты…

* * *

Ждешь, когда судьба окажет милость —
Возникает только едкий страх.
Снова нечто странное приснилось:
Лед тоски в хрустальных облаках.
Скука нарастает с каждым часом,
И глядит из книжек и зеркал.
Служит пустота судьбы каркасом,
Сколько б ты иного не искал.
Все кругом по-прежнему убого,
Безысходно, что ни говори.
Колесом становится дорога.
Пыль снаружи та же, что внутри.
Льется боль с высот души каскадом,
Достигая темной сути дна…
Все мгновенья стали личным адом,
И стихи горят высоким ядом,
В том, кто бродит в полночь у окна.

* * *

Жизнь как камешек в стене —
Вот и некуда бежать:
Остается в вязком сне,
От бессмыслицы дрожать.
На финальной высоте
Только странный холодок.
Только память о мечте,
Непонятной грусти ток.
Снова темное лицо
Из зеркал в тебя глядит.
Время ледяным свинцом,
Сталью души бороздит.
И морочит чепуха,
Что-то быстро говоря:
Тонет магия стиха,
Просто пропадает зря.
Ты теряешься в тоске,
Точно ты ее двойник
Яд, что заключен в строке,
В мир безумья проводник.
На летейском берегу
Бродят призраки одни,
Чьи-то тайны стерегут,
Намагничивают дни.

* * *

Все надежды как зола,
Иронический намек…
Льется бред добра и зла,
Неизменной грусти ток.

* * *