Эпоха Наваждений

Не думай, что все впереди,
Не будь у иллюзий в плену.
Кислотные бродят дожди.
Жизнь клонится к вечному сну.
Ты учишься жить, не дыша,
Глотая безумную боль.
А в космосе тает душа,
Ты ей распадаться позволь.
Ты звезды беды сотвори
И вязь убивающих строк.
Пусть блеск искаженной зари
Войдет, нестерпимо жесток.

* * *

Пусть будет игрой для ума
Судьба, ты ее обмани…
Ведь лучше предвечная тьма,
Чем мерзкие, серые дни.

* * *

Нелепые будни, а праздники — хуже…
Все праздники — бездны для темной души.
Ты встанешь, как призрак, кошмаром разбужен,
Вплывешь в тишину, сотворишь миражи.
Над проклятым миром ночная прохлада
Покоя и грусти, надежды и сна.
Нельзя не придумать ни рая, ни ада.
Нельзя не припомнить беды имена.
Лицо раздробилось на две половины
На сотни частей развалилась Судьба.
Срывает тоски ледяные лавины
С вершины безумья ветров ворожба.
И эта больная планета — чужбина,
А Родины нету во веки веков.
Вот слов середина и снов сердцевина
И бледные тени друзей и врагов.
Пусть спрятаться негде от времени злого.
И светом распада сияет любовь.
Но ты усмехаешься снова и снова:
"Да здравствует хаос, сжигающий кровь!"

* * *

Непонимания стена глухая,
И жизни расщепляемая суть,
И полоса отчаянья лихая —
Все то, что называют словом: "Жуть".
И неизбежность остро ощущая,
Все ищешь знак возмездья в небесах.
Живешь, в себе надменность воплощая,
Скрывая одиночество в глазах.
Ты бродишь по тропинкам зоопарка,
Среди уничтожаемых зверей,
В пространстве, где почти по-адски жарко,
И хочешь мир пройти насквозь, скорей…

* * *

Нестерпимою болью пронзен,
Непонятной слепому уму.
Обреченной звездой изменен,
Вовлечен в запредельную тьму.
И тоска, что сидит в глубине
Бредит тонкой жестокой игрой.
И лицо твое, словно во сне,
Очень призрачно-жутко порой.
Слышен нервный загадочный звук —
Мир устал и сорвался на крик.
И в кольце наваждений и мук
Кто-то с грустной улыбкой возник.
И душа, ни жива ни мертва,
Наблюдает, как в тысячный раз
Бытие выпивают слова,
И свободно выходят из нас.

* * *

Ничего дороже нет на свете,
Странной тьмы кромешной,
И забвенья в легком силуэте
Что скользит неспешно.
Музыка уже глуха для слуха
Или режет воем.
Вот оно — твое безумье духа —
Снова под конвоем.
Ты пожал мне руку мимоходом
А в ладонях — холод.
Падает, прессуя год за годом
Бед тяжелый молот.
На просторе пыль да паутина,
Все слова как мусор.
И проста до ужаса картина
Для любого вкуса.
Нет порывов, грез и достижений,
И дыханье зыбко.
Вместо бесконечных возражений —
Горькая улыбка.
Лунный свет впущу в себя, быть может,
Звездный блеск, конечно.
И добавлю, до предсмертной дрожи,
Грустной тьмы кромешной.

* * *