Эпоха Обамы

Поэтому никого не удивили комментарии иранских аятолл, увидевших в событиях в Тунисе и Египте «логическое продолжение исламской революции 1979 года». И хотя египетские «Братья-мусульмане» попытались поставить их на место, заявив, что в стране происходит не исламская, а народная революция, ничто не могло омрачить радость иранцев, избавившихся от своего старинного недруга – президента Мубарака. Верховный аятолла Али Хаменеи превозносил каирских «героев», которые отправили на свалку истории «американского прихвостня», совершенно позабыв о том, что всего два года назад в самом Иране происходили очень похожие события, получившие название «зеленая революция». Молодежь, вышедшая тогда на улицы Тегерана, бросила вызов местной правящей элите, которая, по ее словам, сфальсифицировала президентские выборы. И, несмотря на то что революционной гвардии удалось подавить беспорядки, оппозиция, которую тайно поддерживали многие консервативные политики, недовольные курсом Ахмадинежада, сохранила влияние в стране.

И как это ни парадоксально, события в Египте вызвали у нее такую же эйфорию, как у властей. На улицы иранских городов вновь вышли десятки тысяч человек, скандирующих «Мубарак! Бен Али! Теперь Хаменеи!». Полицейские и басиджи (дружинники) не стеснялись применять против них силу. Потенциальные лидеры революции были посажены под арест, доступ в Интернет закрыт, а на центральной площади Тегерана прошел «митинг ненависти», на котором представители оппозиции были названы «преступниками и лицемерами, мечтающими подорвать великолепие иранского народа». Однако пессимисты были убеждены, что на этот раз тегеранская элита не отделается заявлениями о «происках сионистов и американских шпионов». «В отличие от беспечных египтян, – писала The Guardian, – которые болтались без дела на площади Тахрир, покуривая кальян и играя в нарды, персы – решительные люди, способные на самопожертвование ради идеи. И вторая попытка «зеленой революции» вполне может завершиться успехом. Таким образом, вместо того чтобы пожинать плоды арабских революций, иранский режим сам может столкнуться с серьезным внутренним кризисом»[508].

В связи с событиями на Ближнем Востоке многие вспоминали «Восстание масс» Оргеги-и-Гассета и «Психологию народов и масс» Ле Бона. «Безликая масса, – говорили исследователи, – может лишить власти старую политическую элиту, но выдвинуть яркие идеи она не способна. В волнениях и революциях ее привлекает лишь возможность коллективного сопереживания, и у нее нет четких представлений о том, какой будет политическая система после крушения существующего строя»[509]. И если для Европы веком масс, безусловно, стал век минувший, в арабском мире и Азии толпа только сейчас начала выходить на передний план. Восстания середины XX века не в счет. Все-таки, в первую очередь, это были выступления против европейских колонизаторов. Подъем арабской улицы в XXI веке – явление совершенно другого порядка. Тогда мятежники сбрасывали старую власть под руководством энергичных молодых офицеров с четкой политической программой, будь то арабский социализм или джамахирия. На этот раз у толпы не было лидеров, она осознала собственную силу и выходила на улицы в первую очередь для того, чтобы продемонстрировать ее. Да, она призывала к свержению засидевшихся на троне правителей, но не имела ни малейшего понятия о том, кем их можно было бы заменить.

В этом смысле очень показателен был пример Туниса, где после падения президента Бен Али, у власти осталось прежнее правительство. В марте 2011 года сотни тысяч людей вновь вышли на центральную площадь тунисской столицы и добились отставки премьер-министра Мохаммеда Ганнуши, на смену которому пришел соратник первого президента Туниса экс-министр обороны Беджи Каиб Себси. «Назначение на эту ключевую должность 85-летнего старца, пропахшего нафталином, – писала The Daily Telegraph, – выявляет главный парадокс арабского восстания. Мятежники – это однородная масса, не способная выдвинуть харизматичных лидеров, и, чтобы удовлетворить их требования, политический класс вынужден постоянно тасовать старую колоду»[510].

Ни первая, ни вторая волна «жасминовой революции» не привела к кардинальным изменениям. А значит, говорили эксперты, толпа продолжит бузить, упиваясь собственным могуществом и сбрасывая одного чиновника за другим. До тех пор, разумеется, пока не придут арабские фюреры, способные покорить, а затем и приструнить людские массы, найдя другое применение их энергии. Не случайно идеолог Аль Каиды Айман аль-Завахири призывал тунисцев и египтян к повторной революции, а Военный совет Египта вынужден был разгонять силой протестующих, собравшихся вновь на площади Тахрир. «Ни переходное правительство Туниса, ни пришедшая на смену Мубараку военная хунта, – отмечал The Nation, – не удержатся у власти. Рецидивы жасминовых выступлений неминуемы. И, скорее всего, весь Ближний Восток охватит кровопролитная гражданская война вроде той, что ведется сейчас в Ливии»[511].