Эпоха пепла

– Ну же! – Джонас подгонял Тео, поднимаясь на ноги. Драконий сын повернулся к охраннику и застыл на месте.

Над его головой больше не было ни леса, ни неба. Громадная волна, набирая высоту, ревела, как штормящее море. Ее толща переливалась яркими белыми жилами – жидкий лед закрывал водный остов, словно щит. И у самого основания смертоносного потока стоял охранник принцессы. Его лицо было спокойно, а глаза закрыты – будто он хорошо знал, что делает. За его спиной вода продолжала стягиваться из земных глубин, набирая высоту, и Джонас запоздало понял, что земля дрожала не из-за Айи.

– Что ты творишь?! – закричал драконий сын, но его голос среди царящего вокруг шума был не громче щебета малиновки.

Джонас попобежал к Долору, но ноги едва слушались его – мерзлая почва ходила ходуном, и вскоре юноша пропахал землю носом, запнувшись о собственную ступню. За его спиной над поверхностью колодца потянулись первые языки пламени. Тео открыл глаза, и тут же волна сорвалась с места, бешеным потоком за секунду заливая его доверху. Воды было так много, что она переливалась через край, и Джонаса отнесло потоком к самым деревьям. В небе бесновались напуганные птицы, а рядом ревела Лацерна – она когтями вцепилась в плечи Джонаса, не давая хозяину уйти под воду с головой. Драконий сын откашлялся; из груди вырвались хрипы. Его глаза едва различали происходящее – линия горизонта встала поперек лица, и все плыло, словно он вмиг стал наполовину слепым. Джонас оттолкнулся руками от земли; пальцы скользили по грязи, пока он отчаянно пытался встать и рассмотреть хоть что-то. Наконец Владыки сменили гнев на милость, и мир вокруг наследника приобрел четкие очертания – от колодца его отнесло на добрых сорок метров. У самой границы Чаод-Мирио-Нас он едва различил фигуру Долора и тут же сорвался к нему, кипя от ненависти. Впервые Джонасу до одури было жаль, что в его руках нет черного пламени.

«Сгорел бы этот предатель, как сухая ветка, чтобы даже пепла не осталось! Если Айя мертва, то это только его вина! Если…»

Лацерна отпустила плечи хозяина, и Джонас, скользя в грязи, на всей скорости врезался в Тео, повалив его с ног. Оба упали у края колодца, и только после второго удара по лицу Долор отреагировал и сбросил с себя щуплого соперника. Но драконий сын хорошо видел, что до падения охранник замораживал колодец. Замуровывал принцессу в гробнице.

Внутри Джонаса сломалась ось – тонкая прямая, на которой держится остов человека. Исчезли мысли о доброте и понимании. О самой любви к жизни, которой пренебречь, как оказалось, очень просто.

– Лацерна! – прорычал драконий сын, и жилистые крылья защитницы расправились над его головой. – Разорви его в клочья, – приказал Джонас, и дракониха, не мешкая ни секунды, раскрыла пасть.

Кто посмеет высмеять силу защитников, однажды испытает ее на собственной шкуре – так звучит старое поверье. И сейчас Тео вынужден был признать, что вторая душа монарших детей не плюшевая игрушка, которую он так упорно видел в драконихе. Огонь из ее пасти был настоящим, и Лацерна надежно преградила ему дорогу к Чаод-Мирио-Нас. А Джонас тем временем нырнул в колодец.

Теневая вода перемежалась с подземными ключами, и в этой жуткой смеси языки черного пламени извивались, будто змеи, норовя дотянуться до живого. Джонас мог только догадываться, что случится с ним, если проклятый огонь коснется кожи – чутье подсказывало, что никакая вода не спасет его от смертельных ожогов. А потому приходилось двигаться из стороны в сторону, то и дело подныривая под очередную петлю пламени. Как прав был отец, когда учил его плавать в быстрой воде! Отец говорил, что только слабак будет рассчитывать на спокойное течение.

«Ни река, ни море не остановятся ради тебя, – всплыл нарочито суровый голос в голове Джонаса, пока он преодолевал следующую огненную преграду. – Рассчитывай на то, что течение будет твоим врагом, а не другом. Тогда и выживешь».

«Твоя правда, папа», – подумалось драконьему сыну. В этой пучине у него был только один друг, который сейчас отчаянно нуждался в помощи.

Натужный рывок в глубину, и последний язык пламени остался высоко над головой – они тянулись наверх, к воздуху, пока Айя билась ногами о дно колодца, стараясь вырваться. Ее движения были судорожны, а руки тянулись к горлу – Джонас понял, что подруге не хватает воздуха.

Не мешкая, он ухватил принцессу за руки и поплыл наверх.