Эпоха перемен

Оказалось, что он как раз где-то в середине девяностых связался с гоп-компанией. Пошёл с ними ювелирку грабить. Их накрыли по наводке, он по глупости взял всё на себя, отмазывая «корешей», которые про него благополучно забыли.

К моменту нашей встречи он полгода как вышел из колонии. Работал разнорабочим на стройке, был очень рад, что удалось устроиться хотя бы на такую работу. По его словам, он пересмотрел взгляды на жизнь и хотел порвать с криминальным прошлым. Насколько это ему в итоге удалось — не знаю.

— Сейчас куда? — спросил он.

— К бате на работу зайти надо, — ответил я. — Дела есть.

— А, ну ладно. Тогда не задерживаю…

Он говорил, что отсидел пять лет… когда мы, получается, увиделись? В две тысячи первом? Так это, получается, возьмут его всего через несколько месяцев!

— Вась, слушай… — сказал я. — Ты в знаки судьбы веришь?

— Да не особо, — улыбнулся он. — Я вообще не верующий. Это только мешает в жизни.

— Жаль, — вздохнул я. После чего подошёл к нему вплотную и, понизив голос, сказал, глядя ему в глаза: — Когда на ювелирку предложат идти — откажись. Тебя подставят.

— Что? — растерялся Вася.

— Что слышал, — сказал я. — Просто запомни. Ладно? Ну всё, бывай.

Я отвернулся и пошёл дальше в сторону проходной. Обернувшись возле дверей, я обнаружил, что Васька всё так же недоумённо смотрит мне в след.

А на меня вдруг обрушилось сомнение: правильно ли я поступил? Допустим, послушает он меня — потом что, будет встречи искать? Допытываться, откуда я всё узнал? Впрочем, если всё пойдёт как надо — он не найдёт меня по прежнему адресу… а так — хоть какой-то шанс ему судьбу исправить.

Охранники на проходной меня знали — я частенько приходил к отцу, помочь по мелочи, еду принести и прочее. Так что пропуск у меня не спросили.

Я сразу направился к полузаброшенному гаражу за ремонтным сектором, где отец работал. Туда, где стояла наша «подбитая копейка», как я её называл.

Тут уже стоял столик, застеленный газетами, с закуской и уже откупоренным «пузырём». За столиком, на табуретках, испачканных краской, сидели мужики, видимо, из сегодняшней смены.

Отец посмотрел на меня и улыбнулся.

— Сашка, проходи, — сказал он. — Ну, мужиков ты знаешь.

Я кивнул, хотя на самом деле даже имён их не помнил.

— Вот, поступил, — заявил отец, глядя на собутыльников. — Теперь офицером будет.

— Хорошее дело! — Сказал один мужик, поднимая наполненный стопарик, — и за это хлопнем!

Отец пошёл было к столу, но я остановил его, взяв за руку.

— Пап, выйдем на минуту, — тихо сказал я.

— Да я сейчас! — кивнул отец. Потом вернулся к столу и поддержал тост с мужиками. Потом вернулся ко мне, и мы вышли из гаража.

— Что там? — спросил он, всё так же улыбаясь.

— Пап, тебе пить нельзя, — сказал я.

— Да я нормально уже! Проснулся как огурчик! Всё, вышла отрава та, — возразил отец.

— Не поэтому, — ответил я. — Пап, нам завтра рано утром в Москву с тобой ехать. А потом тебе нужно будет к понедельнику подготовиться, к собеседованию. Это очень серьёзно. Пить ну никак нельзя.

— Что за собеседование? — насупился отец.

— Я же говорил насчёт работы, помнишь?

— Ну?

— В общем, через одного паренька с параллельного курса вышел на людей серьёзных. Хотят тебя посмотреть.

Отец растерялся.

— Сань, ну мужики только двигло затащили. На завтра уже договорился, что ставить начнём. Отметить надо бы, а то не поймут.

— Ты делай вид, что пьёшь, — сказал я. — Просто не глотай. Сможешь так?

— Смогу, — ответил отец. — А точно надо? Вот ты прямо на сто процентов уверен? Всё-таки воскресенье ещё…

— Да, пап, — ответил я. — Уверен. Совершенно точно, иначе бы не просил.

— Ладно тогда… подожди полчасика у проходной.

— Пап, у тебя мелочь какая-то осталась? — спросил я. — Жрать хочу не могу.

— В столовку лучше не надо! — поспешно ответил отец. — Да и не работает она по субботам…

— Не собирался. В магаз зайду, хоть хлеба с колбасой возьму.

— Ну лады, — кивнул отец, после чего залез в карман рубашки и достал десятитысячную купюру. — Хватит?

Блин, будто бы я помнил цены на хлеб с колбасой в девяносто шестом…

— Наверно, — кивнул я, принимая деньги. — Спасибо!

Ближайший продуктовый был слева от проходной, метрах в тридцати. Я, как и сказал отцу, взял воду, батон и кусок колбасы. Местного производства, кстати. Мясокомбинат — ещё одно предприятие, кроме обувной фабрики, которое умудрится благополучно пережить девяностые.

Денег на всё хватило впритык.

Чтобы перекусить, я присел на лавочку справа от проходной. Сразу как-то стало веселее: организм с благодарностью реагировал на своевременную подпитку. Про сигареты я почти и не вспоминал.

Отец, как и обещал, появился через полчаса. Вид у него был слегка обеспокоенный, но вполне трезвый.

— Ну что, домой? — спросил он, когда подошёл ко мне.

— Угу, — ответил я, проглатывая последний кусок колбасы. В руке у меня осталось ещё полбатона хлеба.

— Перекусил?

— Да, малость. Спасибо.

— Тебе спасибо — это ж твои деньги, — улыбнулся отец. — Ну что, на остановку?

— А давай пешком прогуляемся? — попросил я.

— Да далеко же!