Эпоха перемен

— С Чечнёй всё понятно уже сейчас, и только слепой может убеждать себя в том, что всё рассосётся. Когда ты сказал, что выборы, на которых Масхадов победит, признает ОБСЕ как совершенно легитимные — я в это легко поверил. И про Сербию тоже ясно было, оно уже всё к тому идёт. Вопрос был только в сроках, но то, что ты сказал, очень хорошо ложится в среде вероятностей… американцы в Ираке, предполагаемая инсценировка теракта с пассажирскими самолётами. Мне вроде такое недавно в книге попадалось, так что идеи носятся в воздухе. И это вполне в их духе.

Я внимательно слушал. Насколько далеко я успел всё рассказать? Может, хотя бы не дальше четырнадцатого года?..

— С Грузией тоже всё вроде бы логично… хотя мне казалось, что это должно было случиться гораздо раньше, лет на десять. Одновременно с массовыми терактами у нас. Но, похоже, американцы не решались инвестировать в то время по-крупному. Так только, осторожно готовились, разведывали обстановку, брали ситуацию под контроль… впрочем, сейчас слишком много акторов, которые не позволили бы реализовать силовой сценарий. И не только из политических кругов. Бизнес и криминалитет тоже не стали бы этому потворствовать…

Он допил воду из бутылки, после чего зачем-то завернул пробку и положил пустой сосуд в кармашек на дверце.

— Но знаешь, после чего я окончательно поверил тебе? Что ты действительно можешь быть тем, за кого себя выдаёшь? — он облокотился локтем на подлокотник и подался ко мне, так что я почувствовал запах его парфюма.

— Нет… — ответил я. — Не знаю.

— Когда ты про Украину рассказал, — сказал политик. — Это размежевание не могло закончится мирно. С самого начала. Если бы кто-то сейчас это сказал публично, его бы психом посчитали, да? У нас же семьи общие! У всех есть там родственники! А производственные связи? Да и армия одна и та же, офицеры одни вузы заканчивали… но я вижу тенденции, и не боюсь смотреть туда, где остальные отводят взгляд…

Он вздохнул и чуть растерянно поглядел в окно.

— А знаешь, почему так? В чём проблема фундаментальная? — спросил он.

— Вообще жесточайшие конфликты между близкородственными народами это, скорее, правило, чем исключение, — попытался ответить я. — Взять, например…

— Да я не об этом! — перебил меня политик. — Я про государственное планирование. Задачи решались вроде бы логично: начиная с самых острых, но менее масштабных. И вроде бы вполне успешно. Вот только слона в комнате старались не замечать. Ты знаешь эту английскую идиому? Про слона в комнате?

— Слышал, — кивнул я.

— Так вот, когда до этого слона добрались — уже было поздно. Это был не слон, а динозавр. Годзилла японская… в итоге закончилось тем, чем закончилось… кстати, этот момент я тогда не очень понял, у тебя совсем язык заплетался. Случилась ядерная война, да?

Теперь настала моя очередь грустно вздыхать.

— Не совсем… ядерная война была только началом конца… — ответил я.

Глава 10

Верность — высшая ценность в феодальном обществе. Об этом мне прямо сказал Владимир Вольфович. «Это хорошо, что ты успел завести полезные связи, — говорил он. — Но рано или поздно тебе нужно будет выбрать. Березовский не дружит с силовиками. Те не всегда в ладах с теневым миром, и он создаёт им проблемы. Все вместе они конкурируют за влияние на Семью. И те, и другие и третьи относятся к элитам — но в то же время принадлежат к разным лагерям, которые отнюдь не дружат. Ты затеял интересный проект на стыке интересов. Гусинский скоро об этом пронюхает, подключатся ребята из Израиля, которые постараются устроить проблемы. А ты, если женишься на дочке того ФСОшника — однозначно будет принадлежать им. Они же попытаются кинуть твоих грузинских друзей, высосав их ресурсы на создание проекта, и запартнёриться с Гусинским. Ты же это понимаешь?»

Пожалуй, у меня действительно были мысли о будущих осложнениях. Но я не знал реального расклада. Поэтому решил сначала повысить свой статус, а потом решать проблемы взаимодействия. Играть на нюансах по мере возникновения вопросов.

Возможно, я был излишне самонадеян.