Эпоха Пятизонья

– Идиоты! – выругался Бараско и показал на древний канцелярский шкаф, забитый толстыми папками. – Отодвинь!

«П-ш-ш-ш…» – в коридор бросили дымовую гранату. Помещение стало быстро наполняться дымом.

Костя с перепугу опрокинул шкаф на пол. За ним темнела глубокая ниша со скамейкой вдоль стены.

– Ныряй и садись! – приказал Бараско, вытаскивая из кармана бурый хабар маскировки.

– А?.. – испуганно спросил Костя, совсем некстати доставая пистолет.

– Они нас не увидят. А это убери. Ну и молодец…

* * *

Бараско приказал:

– Сядь и не рыпайся!

Как только Бараско уселся, внутри зажегся свет. Но, сколько Костя ни крутил головой, он так и не обнаружил ни лампочки, ни другого источника света.

– Слушай… – забеспокоился он, – но ведь нас обнаружат!

– Не обнаружат, – спокойно ответил Бараско, усаживаясь рядом и закуривая сигарету. – Ну как они нас обнаружат, если у меня артефакт типа «невидимка» с вариантом типа три дэ?

– Что, есть и такое?

– Сейчас все есть, – равнодушным голосом сообщил Бараско. – Ты только не бзди.

– Фу-у-у… – выдавил из себя Костя. – С тобой не соскучишься. Не мог раньше предупредить?

– А я что? Я и предупреждаю, – равнодушно сообщил Бараско.

Действительно, дым шашки в нишу не попадал. А когда поредел и в подвал ворвались полицейские с оперативниками в гражданском – все в противогазах, все при оружии, Костя слегка опешил: они действительно не замечали ни нишу, ни свет внутри, ни их двоих, мирно сидящих на лавочке. Хотелось высунуть руку и помахать им всем.

– Ну и где?.. Где они? – спросил, судя по всему, старший группы.

Костя узнал в нем генерала Эдуарда Берлинского, начальника ГСБЗ[2]. Государственная служба безопасности Зоны была создана исключительно ради самой Зоны. Она пришла на смену государственной службе сталкеров «Бета» и занималась примерно тем же, но еще и устраняла конкурентов. В ГСБЗ служила одна молодежь, которая презирала настоящих сталкеров, а черных люто ненавидела, потому что не понимала их романтических идеалов и стремления познать неведомое, потому что черные сталкеры были поставлены вне закона и любой желающий мог убить любого черного сталкера, и за это ему ничего не было бы. Да и не знали они ничего толком о сталкерах. Сталкеры считались деклассированными элементами, особенно черные. В Москве сталкеров извели в течение года. Кто-то из простых сталкеров залег на дно, кто-то перестал ходить в Зоны, «перекрасился», упростился до уровня обычной городской жизни, пошел работать. И только в компании своих, за стаканом горькой, вспоминал былые деньки и плакал горючими слезами, тоскуя о той, вольной и опасной жизни. Но черных сталкеров переделать было невозможно, как невозможно было переделать мир. Поэтому большинство из них предпочитало жить в Зонах. Самой тяжелой считалась Московская Зона, потому что она была самой молодой и неизученной. На периферии было проще: в Крыму и на Украине Зоны вообще никто не охранял. Почему не загребли Костю, он и сам не знал. Вероятно, посчитали, что он попал в Зону ЧАЭС случайно и сталкером не стал.

– Товарищ генерал, точно сюда заскочили! Да все видели! И следы вели…

– Следы!.. – в сердцах воскликнул генерал. – Все тщательно обыскать! Хотя… чего искать?! И так все ясно…

– Ну, а теперь давай поговорим, – повернулся Бараско к Косте.

Костя словно впервые увидел его. Словно и не было того, другого Бараско, вечно тоскующего и ищущего истину жизни. Теперь перед ним сидел прагматик – желчный и злой. И не было Реду никакого дела до того, как они однажды умирали в Чернобыльской Зоне, но почему-то не умерли. Реда теперь это не интересовало, и разговаривать он об этом не хотел, словно все кануло в вечность, испарилось, пропало. Да и было ли вообще? Что я знаю, собственно, о нем? – подумал Костя. То, что он из прошлого? Это я помню. Хорошо помню. Но не знаю этого прошлого. То, что он полжизни бродил в Зоне с фашистами и сумел вырваться из зацикленного времени? Это факт. Неоспоримый факт. То, что адаптировался к настоящему? Это тоже факт! И даже очень и очень бесспорный. И то, что вытащил меня из Чернобыльской Зоны, – тоже факт, только этого факта я не помню. Забыл.

– Знаешь, почему я ушел из больницы?

– Догадываюсь, – ответил Костя.

– Не потому, что у меня есть какой-нибудь волшебный артефакт. Просто я подсчитал, сколько надо времени, чтобы нас вычислить.

– Поздравляю, – ответил Костя. – Минута в минуту.

– Ты не должен на меня обижаться. Дело превыше всего.

– Какое дело?

– А сам не догадался?..

– Да чего там! Ясно, что речь пойдет о Зоне. – Костя мотнул головой туда, где, в его представлении, находился Кремль.

– Да… к сожалению… приходится, – вздохнул Бараско. – Вот и мы кому-то стали нужны. Теперь нам за наши знания и умения деньги будут платить.

– А ты не думаешь, что моя судьба может быть короткой, что «анцитаур» не будет меня беречь?

– Нет, камень судьбы дает человеку долголетие. У тебя есть все шансы прожит лет до ста. Поэтому я и спрашиваю: «анцитаур» в тебе?

– Вот заладил! Ты же помнишь!