Эпоха покаяния

Ляховский выпятил губы так, как это делают крайне удивленные люди, покачал головой и зааплодировал. Аюн, как бы в издёвку улыбаясь, поклонился, после чего убрал меч в ножны, всё ещё глубоко дыша.

Лётчик и пассажир забрались в тёплое лоно вертолёта. Машина, зашумев винтами и разбросав снег, взлетела и, наклонившись, подобно быку на корриде, помчалась вперёд. Ляховский взглянул на оставшийся уровень заряда батареи. Должно было хватить с запасом.

Внезапно лес исчез. Вот просто взял и исчез, словно его и не было никогда. Словно кто-то гигантским ластиком стёр его с лица земли. Внутри кабины раздались сигналы тревоги. На приборной доске часто-часто заморгала лампочка. На дисплее показалась большая жёлто-чёрная точка, которая постепенно превратилась в гигантское пятно мегаполиса. Ляховский был вынужден поднять электролёт повыше. Подальше от бьющего из-под земли излучения. Аюн хотел было что-то спросить, но Дмитрий шикнул на него, став серьёзным, как никогда. Вертолёт уже летел над тем, что когда-то было городом.

Земля внизу безмолвно кричала от боли. Это была одна огромная незаживающая язва на теле маленькой полуживой планетки. Люди почти физически ощутили эту непрекращающуюся муку. Пейзаж опустошал сознание, подавлял волю, заставлял опускаться руки. Особенно это было заметно у Ляховского, который сделался белее мела и изо всех сил старался не выпустить из под контроля свои эмоции.

Машина зависла над центром мегаполиса, разорвав тишину рокотом винтов. Путешественники, не отрываясь, смотрели на зияющую дыру в земной коре, изрытую паутиной когда-то подземных тоннелей и станций. Конечно, кое-где, словно горы, выглядывали здесь островки с напрочь отсутствующей постройкой. Но вся остальная твердь провалилась глубоко вниз, и даже снежная плащаница была не в состоянии скрыть масштаба катастрофы. Несколько сферических кратеров с гладкой стекловидной поверхностью, на которой не мог удержаться снег, фонили так, что электроника вертолёта могла сгореть в любой момент. Аюн зажмурился, захотел узнать, каким было это место в прошлом, но почему-то не смог.

– Родина моя скорбна и нема. Родина моя, ты сошла с ума! – не выдержав, выдохнул Дмитрий, стуча зубами и дрожа, как в лихорадке. – И кто говорил, что период полураспада йода тридцать лет? А другие элементы, что, все сбросили со счетов? Да тут и за тысячу лет ничего не заживёт. Зря мы сюда прилетели. Мы даже не можем выйти наружу. Если и были тут улики, то все они безнадёжно уничтожены. Или погребены глубоко под землёй, куда нет доступа…

Внезапно Ляховский осёкся. Он вспомнил, что ещё на подлёте краем глаза видел тщательно замаскированный квадратный выход в склоне холма, к которому вела всего одна ветка узкоколейной железной дороги. Это был мизерный, но всё-таки шанс на удачу.

Электролёт, круто повернув, сбежал из этого могильника, укрытого белым саваном. Вырвавшись, наконец, из кошмара, машина приземлилась у намеченного места. Приборы показали ровный фон. Люди выбрались из кабины, осторожно приблизились к выходу. Ляховский посветил внутрь большим фонарём.

Массивные бетонные стены, подпиравшие грунт и не дававшие туннелю обрушиться, были испещрены причудливыми трещинами, заросли мхом и лишайником. Кое-где эти наросты прерывались, и тогда открывалась интересная текстура из серых, зеленоватых, желтоватых, выщербленных выветриванием плит со старинными и подчас непонятными рисунками-граффити. Вернее, Аюн прекрасно видел изображения, а вот прочесть надписи он так и не смог. Парень втянул в себя воздух. Несмотря на десятиградусный морозец, тянуло сыростью, затхлостью и гнилью.

Тоннель полого уходил вниз. Прямо по центру тянулась ветка узкоколейной железной дороги. Две ржавые рельсы, череда чёрных от времени шпал, хрустящий под ногами острый щебень. И вечный спутник тесных мест – звенящее, раскатистое, устремляющееся вдаль эхо.

Спутники переглянулись. Да, им предстояло снова спуститься в подземелье. В глубине души они оба надеялись, что на этот раз обойдется без деградантов и прочих неприятных сюрпризов. Но, как там оно будет в реальности, никто не знал.

Пройдя метров сто по узкоколейке, путешественники были вынуждены остановиться перед массивными воротами. Ляховский приляпал к замку инженерный боеприпас, воткнул туда же детонатор. Отойдя подальше, он нажал кнопку на устройстве с антенной. Хлопнул взрыв не громче петарды, который в клочья разворотил замок.