Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Итак, издержки финансового сектора, связанные с выплатой заработной платы наемным работникам росли, что сдерживало отток потребительских денег из экономики и препятствовало дефляции.

Есть еще один механизм, обеспечивающий переток финансовых денег в потребительские, связанный с издержками финансового сектора. Я о нем еще не говорил. Речь идет о банкротствах. Явление банкротства обычно рассматривают только с точки зрения взаимоотношений внутри финансового сектора: мол, другие инвесторы получают возможность скупить активы разорившейся фирмы по дешевке.

А что такое банкротство, если речь идет об операциях между финансовым и потребительским сектором (есть еще операции внутри финансового сектора, и они нам в данном случае не интересны)? Компания финансового сектора потратила деньги на оплату издержек, деньги перешли в потребительский сектор, там разошлись, а обратно полностью или частично не вернулись, не говоря уже о том, что компания не смогла получить свою прибыль, то есть уменьшить количество потребительских денег.

Если в финансовом секторе идет волна банкротств, то приток потребительских денег может идти с опережением по отношению к их изъятию более успешными компаниями финансового сектора. После того, как достаточное количество компаний финансового сектора разорится, передав часть своих денег потребительскому сектору, оставшиеся в живых компании могут начать потихоньку расширять свой бизнес по изъятию выросшего количества потребительских денег. Это, если хотите, простейшая модель экономического цикла.

Далее я чуть-чуть нарушу ранее установленный порядок изложения и сразу перескочу от общего анализа взаимодействия между финансовым и потребительским сектором к перераспределению денег между отдельными странами. Здесь, как мы помним, речь шла о внешней торговле и иностранных инвестициях.

Внешняя торговля.

Положительное торговое сальдо увеличивает количество потребительских денег внутри страны и препятствует развитию дефляционных процессов. Отрицательное сальдо способствует дефляции и застою в национальной экономике. В свое время это хорошо понимали меркантилисты, да и в описываемое мной время это было понятно многим, несмотря на господство воззрений классической политэкономии.

Сейчас принято противопоставлять эпоху 1848-1873 годов как эпоху первой глобализации [147], когда европейские страны потихоньку начали признавать принципы свободной торговли, заключая двусторонние договоры и взаимно снижая пошлины на отдельные виды товаров, и последующую эпоху, когда под влиянием «вредных идей» произошел возврат к протекционизму. Вредные идеи здесь, конечно же, ни при чем, просто обстоятельства коренным образом изменились. Протекционизм есть естественная реакция на обострение дефляционного кризиса: это происходило в Великую депрессию 1929-1933 годов, да и в ходе этого кризиса такая опасность существовала. Не случайно главы «большой двадцатки» брали на себя обязательство не прибегать к протекционистским мерам (хотя всеми правдами и неправдами какие-то ограничения торговли все-таки вводятся).

В общем, на место постепенной либерализации мировой торговли пришли торговые войны. Особенно ожесточенной была франко-итальянская таможенная война, но поучаствовали все, даже Великобритания, которая ранее была самой ярой поборницей свободы торговли. Резко выросли таможенные тарифы и в США.

Нельзя забывать и об особенностях мирового политического устройства. Это была эпоха колониализма, эпоха колониальных империй, эпоха империализма – именно тогда этот термин стал широко употребляться. Метрополии распространяли режим торговых ограничений на свои колонии, и те, у кого колоний было мало или не было совсем, оказывались в худшем положении (ну, или им так казалось, потому что в сложившихся условиях владение колониями особых выгод принести не могло). Борьба за рынки принимала форму борьбы за колонии, за колониальный передел мира. Все это подталкивало Европу к большой войне, которая в конечном счете и случилась.

Перемещение издержек финансового сектора.

Напомню, что речь идет об иностранных инвестициях. Вспомним третий признак империализма из работы Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма»:…вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение». Ленин был не первый, кто обратил внимание на это обстоятельство, до него об этом писал Гильфердинг, чья книга «Финансовый капитал» считалась наиболее значимым марксистским экономическим произведением после «Капитала» Маркса.